Я резко поднимаюсь. Мир вокруг вращается. Падаю обратно на подушку.

— Осторожно! Говорил мне Артмаэль, что ты девушка безрассудная…

— Артмаэль… — шепчу я в ответ.

Не могу вновь поднять веки. Пока не чувствую прикосновения к руке. Напрягаюсь, распахиваю глаза и отдёргиваю руку, сжимаясь.

Парень, который на самом деле выглядит довольно безобидно, смотрит на меня округлившимися глазами.

— Прости, — шепчет он, сглатывая. — Я просто хотел помочь тебе подняться и… — замолкает и опускает голову. — С Артмаэлем всё хорошо. Жить будет, по крайней мере. Его исцелили, и сейчас он отдыхает, — он берёт какой-то стакан с пряно пахнущей жидкостью и протягивает мне, стараясь улыбаться. — И тебе тоже советую. Пей. Волшебники сказали, что тебе это поможет.

Не хочу ничего пить, несмотря на то, что пересохшее горло горит и требует живительного бальзама. Снова смотрю на парня. На этот раз вдумчиво. Цвет его глаз даёт мне подсказку.

— Ты… Жак?

Парень не отводит руку, хотя и теряется немного, осознав, что так и не представился.

— Точно, где же мои манеры… Ты, должно быть, не понимаешь, где находишься и что происходит, а я даже имени своего не назвал. Да, я Жак, единокровный брат Артмаэля. Он попросил меня, если с ним что-то случится, позаботиться о тебе.

Это вполне в духе Артмаэля, хотя я не заслуживаю такой заботы с его стороны. Снова пытаюсь подняться, на этот раз осторожнее, и внимательнее осмотреться вокруг. Отмечаю, что кто-то потрудился надеть на меня ночную рубашку, очень приятно ощущающуюся на теле. Также замечаю, что несмотря на оставшуюся боль, мои раны уже не так глубоки: на запястьях, например, остались лишь розоватые следы. Когда я осматриваю своё тело, мне кажется, что на нём осталось намного меньше отметин, чем было.

— А мы сейчас…

— В замке. Как только мы вас нашли, то поспешили привезти сюда.

Бросаю на него задумчивый взгляд. Не знаю, можно ли ему доверять.

— Та девушка… которая напала на Артмаэля, а затем на меня. Она твоя жена, верно?

Все его попытки быть милым и дружелюбным терпят крах. Любой намёк на улыбку пропадает, сменяясь мрачным выражением лица и горечью. Он даже не может посмотреть мне в глаза. Я замечаю, как он сжимает кулаки.

— Да, Арельес. Она… сидит взаперти в нашей… — кривится. — В наших покоях. Её охраняют. Тебе не о чем беспокоиться.

— Меня беспокоит не она… — я снова смотрю на стакан в его руках, а затем на лицо. — Разве не ты стоишь за всем этим?

Мои слова удивляют его. Его округлившиеся глаза говорят сами за себя. Этот парень и мухи не обидит — по крайней мере, сознательно.

— Нет! — он хмурится и опускает взгляд в пол. — Я ни о чём не подозревал, хотя это говорит о том, что я… полный придурок, — он проводит рукой по лицу и вздыхает. Опускает стакан на тумбочку, раскрашенную цветочными узорами, и встаёт. — Когда Артмаэль помчался… спасать тебя, я так понимаю, он сказал, что я должен отправиться за ним через два часа. Но… я не мог ждать. Не мог надеяться на удачу, — Жак хмурится ещё сильнее и поджимает губы. — Он король, даже если немного не в своём уме. Он нужен Сильфосу. И он мой брат, хотя мы знаем друг друга всего ничего. Поэтому я решил собрать отряд солдат и сразу же последовать за ним. Я даже не догадывался, что Арельес уже поехала за ним, потому что мне она сказала, что все эти новости о твоём похищении её ужасно напугали и что ей лучше пойти прилечь, — Жак криво улыбается, его слова полны горечи. — Когда… Когда мы были уже близко, я приказал солдатам ехать как можно тише. Мы намеревались застать врага врасплох. Но… в итоге мы сами были застигнуты врасплох. Начиная с того, что я не ожидал увидеть свою жену там… А стоило нам подойти ближе, как она на наших глазах напала на Артмаэля, — он стискивает зубы, едва ли не трясётся от гнева и разочарования. — И потом на тебя. Я уже подумал, что она тебя убьёт. Мы успели в последний момент…

Звучит искренне. Его боль кажется… настоящей. Если это правда, что собственная жена обманывала его всё это время… Но зачем ей это было? Какова была её цель? Чтобы её муж получил корону? Или даже… она сама? Насколько далеко она готова была зайти?

Поколебавшись немного, беру стакан и выпиваю залпом. Прохладная сладкая настойка приятно течёт по больному горлу. Я отбрасываю все покрывала под внимательным взглядом Жака. Осталось сделать только одно. Ни о чём другом я даже думать не могу.

— Артмаэль, — шепчу я, глядя на Жака. — Мне нужно его увидеть. Мне нужно лично убедиться, что с ним всё в порядке.

Парень немного сомневается, но в итоге решает, что не стоит мне отказывать в этом, и соглашается. Я осторожно вылезаю из кровати, чувствуя, как ноют все мышцы в теле от напряжения, но стараюсь не показывать ему, чего стоит мне каждое движение.

— Возможно, я… лезу не в своё дело, — тихо начинает он. Я смотрю на него непонимающе. Он подходит к двери из красного дерева с резными узорами. — Но… не думаю, что Артмаэль стал бы рисковать жизнью ради первой встречной. Мне кажется, что между вами нечто большее, верно?

Жар обжигает щёки. Но правда в том, что я не знаю. После всего случившегося я как-то не уверена, что будет с нашими отношениями.

— Да, ты переходишь черту.

Брат Артмаэля прочищает горло. Он открывает дверь и кивком предлагает мне зайти в соседнюю комнату.

— Прости. Я просто хотел понять, не ошибся ли, когда сказал отнести тебя в покои королевы. Только они находятся рядом с покоями короля.

Краснею ещё сильнее, но на этот раз решаю промолчать. Соседняя спальня оказывается даже больше той, в которой я очнулась, с массивной мебелью. Над огромной кроватью висит балдахин, расшитый золотой нитью. Комната освещена солнечным светом из окна, но я могу различить только силуэт среди множества одеял и подушек, тихий и неподвижный. Ничего не говоря Жаку, я медленно подхожу к кровати.