Повернув голову к Линн, я обнаружил, что она, не отрываясь, смотрит на меня.

Вздрагиваю.

— Как?.. — спрашиваю шёпотом, едва ли громче нашего дыхания. Как будто наши голоса могут осквернить песнь фей, я наклоняюсь чуть ближе к Линн, чтобы не говорить громче необходимого.

Феи, конечно, были прекрасны… Но её лицо, так близко к моему, не менее красиво. Свет фей мерцает на её коже, оттеняя синими и серыми цветами. Глаза сияют от счастья, на губах играет ослепительная улыбка.

— На рынках ходят слухи не только о тебе, принц.

Наклоняюсь чуть ближе к ней. К её уху. Чтобы наши слова остались тайной только между нами. Больше мне ничего не нужно.

— Спасибо, что показала мне.

Она слегка вздрагивает и тут же отстраняется немного, чтобы заглянуть мне в глаза. Улыбается застенчиво. Будто я ей нравлюсь. Будто в её теле живут две совершенно разные девушки. Будто она учится принимать их обеих, создавая баланс.

— Спасибо, что беспокоился за меня.

Ах, ну вот опять. Желудок совершает сальто. Невидимая рука сжала сердце, заставляя его биться чаще. На мгновение забываю, как дышать. Мир вокруг замедляется, пока я смотрю на её лицо.

На её глаза. На губы.

Хочу поцеловать её.

Но если я это сделаю, между нами всё изменится.

Позволяю моменту пройти мимо и отстраняюсь, пытаясь вернуть себе контроль над собственным телом.

— Пойдём обратно, — шепчу, слегка приподнимаясь, и тяну её за собой. Меня безумно тянет оглянуться на фей последний раз, но я этого не делаю: на пути нас ждут ещё сотни чудес, нужно смотреть только вперёд.

Не знаю, в какой момент я замечаю, что наши руки всё ещё сцеплены. Это ощущение кажется таким естественным, что я не могу заставить себя убрать руку, да и она не выглядит хоть сколько-нибудь обеспокоенной этим — возможно, потому что её мысли сейчас витают где-то в другом месте. Как только она заметит, то тут же разорвёт контакт, верно? Или всё-таки, может, нет?

Я уже собираюсь открыть рот и спросить её насчёт обещанного мне самим собой вина, о котором вспомнил по мере приближения к деревне. Мы всё ближе подходили к домам, как вдруг посреди пути нарисовались три фигуры, надвигаясь на нас. Три лезвия трёх острых кинжалов сверкнули в темноте.

Я отпускаю руку Линн (хотя мне очень не хотелось этого делать) и кладу себе на пояс.

— Отдайте нам всё, что у вас есть, — командует один из мужиков.

Разбойники? Видимо, они не заметили, что мы тоже вооружены, поэтому я достаю собственный меч с нарочитой медлительностью, показывая им свой клинок во всём его великолепии. У меня самого вырывается восхищённых выдох, будто я впервые его вижу.

— Кажется, из нас троих самый большой у меня.

Краем глаза замечаю улыбку Линн, которую повеселил мой комментарий. Она тоже показывает им, что не так беззащитна, как могло показаться на первый взгляд.

— Ну, а в моём случае главное не размер, а умение им пользоваться, — произносит она, поигрывая собственным кинжалом. — К тому же я очень ревниво отношусь к своей собственности, так что вы от меня ничего не получите…

Нерешительная пауза. Кажется, наши неожиданные разбойники уже почти готовы передумать связываться с двумя ненормальными, подшучивающими на тему оружия. Почти. В итоге они всё-таки бросаются на нас. Двое нападают на меня, видимо, сочтя за более серьёзную угрозу. Они, разумеется, правы — я легко их отталкиваю от себя. Мне совсем не страшно бить по рукам и ногам, хотя не думаю, что решился бы пронзить сердце, представься мне такая возможность.

Наши противники, в свою очередь, оказываются не такими уж искусными мечниками, и не думаю, что это какой-то обманный ход. Чёрная одежда, с плотно завязанными капюшонами и платками, закрывающими лица, — они больше похожи на игру теней, чем на настоящих людей. Они плохо управляются с оружием, будто только недавно впервые взяли его в руки. Возможно, так и есть. Не всех учат владеть мечом, едва только получается его поднять, как принцев (или, по крайней мере, как принцев, которых, как и меня, интересуют тренировки — не все мы придерживаемся одинаковых взглядов, бывают и другие правители).

Я не знаю, как я это делаю. Просто понимаю, что идёт бой, и действую инстинктивно. Бью одного из них левой рукой в лицо. Слышу хруст и на мгновение пугаюсь, что повредил себе костяшки, но нет, ладонь работает, как надо. Мой враг согнулся пополам и кричит что-то про сломанный нос, через его пальцы просачивается кровь. Я наношу пару точных ударов по руке его товарища, и тот сдаётся.

И это всё?

Я почти разочарован. Неудивительно, что Линн, в нескольких шагах справа от меня, уже вырубила своего оппонента. Я не видел, как именно она это сделала, но сомневаюсь, что для этого потребовалось особое мастерство. Скорее всего, она просто ударила рукоятью ему по затылку. Внезапно мне уже не так стыдно за своё поражение в нашу первую встречу.