— Я знаю, что ты сделала на рынке сегодня утром.

Вздрагиваю, удивлённая резкой сменой темы. Он не смотрит на меня, продолжая неловко водить пальцами по корням, торчащим из земляной стены.

— И что же, по-твоему, я сделала? Соблазнила торговца своими прелестями?

— Ты рассказала всем, что я победил чудовище, — его глаза встречаются с моими. — Почему?

Так он знает.

— Потому что ты его победил, — кратко отвечаю, как само собой разумеющееся.

— Но я сделал это не в одиночку, — возражает он. — Да и не клал его к твоим ногам, как рассказывают… — он колеблется, но затем кривит лицо. — Я не верю, что ты рассказала эту историю, чтобы продать товар подороже. Ведь так? Ты могла бы обойтись и без этой легенды.

Это он попытался мне польстить? Поднимаю взгляд наверх, где виднеется кусочек голубого неба.

— Ты же этого хотел, разве нет? Чтобы о тебе узнали, чтобы все обсуждали твои подвиги и всё такое. Но кто будет говорить о твоих подвигах, если о них никто не знает? Да и к тому же благодаря этой истории изначальная цена поднялась вдвое. Не думай, что я сделала это только ради тебя.

Хотя на самом деле это и было для тебя. Повышение цены оказалось приятным бонусом. Я даже не думала об этом, когда начала работать на публику. Просто хотела тебе помочь. Но ты этого не достоин и не заслуживаешь даже, чтобы я объясняла тебе всё это, поэтому я молчу.)

— Я…. эм, спасибо.

— Я не дам тебе ни монетки, если ты этого добиваешься. Я заработала, у меня и останется.

Артмаэль нервно проводит рукой по волосам, опустив взгляд.

— Да не нужны мне деньги… Послушай, Линн, я…

Замолкает. Что бы он там ни хотел сказать, он так и не решается это озвучить, а я не давлю. Мы оба сидим в тишине некоторое время, пока из него не вырывается недовольный стон.

— Чёрт, прости меня!

Моргаю, глядя на него в полном ошеломлении. Принц как будто съёживается немного, и его щёки снова вспыхивают.

— Прости, — повторяет он. — Я не должен был этого говорить. Знаю, это было не очень умно с моей стороны. Я не хотел тебя ранить.

— Ты не ранил меня… — отвечаю, вздёрнув подбородок. Не хочу, чтобы он считал меня слабой.

— Нет, ранил. Слушай и не перебивай, потому что я не буду повторять: прости, что я сказал это. Я просто хотел пошутить, но немного переборщил. Или, точнее, не подумал, что это может… задеть тебя. Я на самом деле не считаю, что тебе нужно… — он указывает на меня рукой и рисует в воздухе круг, как бы охватывая меня полностью, — что-либо из этого, чтобы добиться желаемого. Я верю, что ты очень хорошо умеешь вести дела и смогла бы заключить выгодную сделку хоть с этой внешностью, хоть с какой-либо другой, хоть в этих облегающих штанах, которые тебе чертовски идут, хоть в самых ужасных тряпках.

Мы смотрим друг на друга. Возможно, это самое затянувшееся, тяжёлое и странное молчание из тех, что у нас были за всё время нашего знакомства. Возможно, сейчас мы открылись друг другу даже больше, чем когда пьяные рассказывали о своём прошлом. Судя по его виду, он очень переживает, а я… Я не знаю, как реагировать. В итоге мысленно обзываю себя идиоткой, потому что моей единственной реакцией становится румянец на щеках. Пытаюсь заговорить, но слова застревают в горле.

Он только что сказал… что я хорошо умею вести дела?

Краснею ещё сильнее.

Это же почти как «я верю, что у тебя всё получится» — слова, которые мне никто никогда не говорил.

Даже не знаю, заслуживаю ли я их.

Сглатываю, пытаясь вернуть самообладание, которого он так легко лишил меня несколькими словами. Снова гордо приподнимаю подбородок, но это не помогает, потому что меня всё ещё выдают горящие щёки.

— Не нужно выдумывать благодарности. Я распространила эту историю не для того, чтобы ты оказался в долгу передо мной…

— Ты не можешь просто молча принять мои извинения? — бормочет он. Мне кажется, он тоже крайне смущён. — Я делаю это не потому, что чувствую себя твоим должником, и ты это прекрасно знаешь… — да, я знаю, но проще было притвориться, что именно это его мотив. — Но я не собираюсь извиняться за то, что шлёпнул тебя! У тебя классная попка, я ни о чём не жалею.

Краснею ещё сильнее, хотя на этот раз даже не знаю почему. Как будто меня может смутить нечто подобное. Поднимаю ногу и упираюсь ботинком ему в грудь, прижимая его тем самым к стене, чтобы держать его как можно дальше от себя.

— Прекрати пялиться на мою задницу.

В серых глазах моего спутника загораются озорные огоньки, а на губах вновь играет его вечная улыбочка. И весь он выглядит так, будто почувствовал невероятное облегчение. Вопреки всем моим ожиданиям, он берёт меня за ступню и уверенно тянет к себе. Я ничего не могу поделать, как оказываюсь вплотную к нему. Словно он решил сократить всю дистанцию, что я так старательно выстраивала между нами. Ахаю, обнаружив себя ближе к нему, чем мне бы того хотелось. Его пальцы всё ещё держат меня за лодыжку, моя нога оказывается прижата к нему, а его игривый взгляд не отрывается от моих глаз.