Я пристально смотрела на него.

— Что он сделал? — он прошептал мне.

— Он ушел.

— Кроме этого.

Я облизнула свои губы.

— Он ушел, чтобы быть с кем-то еще. У него была семья, о которой я не знала. Все, что я делала, было вокруг него и для него. А потом он внезапно исчез. Все вокруг меня твердят, что все будет хорошо, но это не так. И мне надоело это слышать. Возможно, когда-нибудь все будет хорошо, но не сегодня. Здесь…

Си украл у меня все. Мой шок, дыхание, слова, все.

Он притянул меня к себе и прижался к моим губам.

***

Я вытерла губы тыльной стороной своей ладони. Как будто я ожидала увидеть там что-то похожее на доказательство того, что Си поцеловал меня.

Это был быстрый поцелуй, который он начал, и быстро отстранился с выражением сожаления на своем лице. Он сел в свой грузовик и поехал назад, предоставив мне самой спускаться с горы. Что я и сделала. Я съехала с горы, вернулась домой, переоделась и пришла на работу.

Сейчас я работала над большим букетом лилий и роз, дополняя их гипсофилами. К этому букету подходила большая ваза, чтобы поставить на прилавок, и клиентам он попадет на глаза, когда они придут за покупкой. Кэлвин любил, когда я делала такие вещи. И он громко рассмеялся, когда я сказала, что покупатели будут глазеть на букет и вазу, и, в конце концов, купят их.

Все эти маленькие советы и трюки мне очень нравились в цветочном магазине, что было странно, но это служило очень необходимым отвлечением.

Я поставила вазу на прилавок и отодвинула в сторону маленькую коробочку с декоративными камнями. Мы захватили кучу коробок со скидкой у одного из наших поставщиков. Они отчаянно пытались вывезти их со склада. Кэлвин сказал нет, но Синди любила их. Кэлвин пробормотал что-то о счастливой жене, счастливой жизни, а потом сказал мне заключить сделку. И я это сделала. Мы платили копейки вместо доллара за глупые камни. Нам дали огромную скидку и они на самом деле продались довольно хорошо. Однако я вытащила их из картонной коробки, в которой они шли, и положила в маленький ящик. Это придавало более деревенский и почти античный вид.

Кто знал, что какая-то женщина, разбирающаяся в финансах, может внезапно стать человеком по размещению продуктов и маркетингу?

— Это выглядит глупо.

Я повернулась, и Перси стоял там, держа большой черный мешок для мусора.

— Тренируешься для того, что бы потом сказать своему отражению в зеркале? — спросила я.

— Все еще не смешно.

— Так же как и ты.

Перси уронил пакет.

— Так вот, до меня дошли слухи, что ты вчера немного повеселилась. — Перси поднял правую руку и начал двигать ей по кругу. Потом он прикусил губу.

— Что это должно означать? — спросила я.

— Матрас, — сказал он. — Да, детка, да.

Я сжала свои губы.

— Хм…

— Перси, вынеси мусор и собери все коробки.

Кэлвин стоял за прилавком.

Перси поприветствовал отца и подмигнул мне.

— Он отвратительный, — прошептала я, качая головой.

— Знаешь, было время, когда я думал, что ты ему нравишься, — сказал Кэлвин. — Но теперь я знаю, что он обращается с тобой как с сестрой.

— Тогда, наверное, вопрос в том… хорошо ли это?

Кэлвин усмехнулся.

— Надеюсь, он не достанет тебя для тайного Санты. — Он берет свой двадцатидолларовый лимит и покупает самую отвратительную вещь на свете.

— Значит, теперь я часть тайного Санты? — спросила я.

— Конечно.

— Это что, какое-то повышение?

— Да, без оплаты, — с усмешкой ответил Кэлвин.

Я засмеялась.

Кэлвин всегда мог меня рассмешить. Синди всегда ставила меня на место. Ким всегда тянула меня к черте, чтобы пересечь ее. А Перси будет или смеяться, или… смеяться.

— Мне это нравится, — сказал Кэлвин и кивнул на вазу. — Сколько стоит?

— Я думаю сорок.

— Сорок? Ого.

— Достойная цена.

— Ты права.

— Или вы не согласны?

— Я соглашусь, если он продастся. Ты должна сфотографировать все это. Мы можем напечатать их в каталог.

— Это хорошая идея, — сказала я.

— Если только ты не собираешься покинуть нас. И возвратиться в мир финансов.

Я улыбнулась.

— Я не могу об этом говорить.

— Конечно, не можешь, — сказал Кэлвин. Затем он огляделся. — Я знаю, что твой начальник. Я знаю, что у вас с Ким разногласия. Я знаю, что у Синди золотое сердце. Я знаю, что Перси отвратителен. Но если бы на секунду я просто стоял здесь как… как отец…