– Б-благодарю… – только и смогла вымолвить я, совершенно ошарашенная такой информацией.

Вернувшись в свою холодную, но такую родную комнату, я обвела её глазами, на которые тотчас же, навернулись слёзы. Отдать мою квартиру… Чужим людям, которые так нагло ворвались ко мне, вчера?! Они будут пользоваться моими шкафами и даже моей кроватью! Я же не могла сама перетащить мою большую кровать в дальнюю комнату, где были только зеркала и станок.

Тут меня охватило лихорадочное состояние, и я стала выкидывать всё из шкафов и выгребать из ящиков. Оказалось, что у меня так много вещей! Без разбора я зашвыривала их в мою танцевальную комнату, которой теперь предстояло стать жилой. И через несколько часов там были уже все мои вещи, включая небольшой диван, трюмо и столик с двумя стульями, которые я сумела-таки затащить к себе.

Затем я занялась подготовкой саквояжа. Признаюсь, поначалу я нашла слова моей соседки чересчур паническими, но потом, сопоставив свои наблюдения и отрывочные сведения, которые долетали до меня за время моего уединения, я согласилась с ней и решила последовать её совету.

У меня было три саквояжа. Большой, средний и маленький. Решив выбрать большой, я попыталась втиснуть в него пальто и шубу, памятуя о том, как опасно сейчас носить дорогие вещи. Но шуба не влезала, и я оставила её, чтобы надеть на себя, если придётся покинуть квартиру. Не будут же меня грабить всегда и везде!

Через некоторое время в саквояже лежало туго свернутое пальто, два теплых костюма, темно-синий кашемировый и персиковый, нарядное платье с кружевами, несколько пар чулок, бельё, теплые ботики и изящные туфли с пряжками. А также шелковая японская шаль стального цвета с яркими цветами, меховая горжетка, которую я не смогла продать, плоская шляпка с вуалькой и бархатный мешочек с драгоценностями. В мешочке лежали жалкие остатки моего прежнего дамского богатства, рубиновое ожерелье, серебряный набор – серьги, перстень и колье с изумрудами и сапфирами, которые так шли к моей бледной коже и голубым жилкам вен на руках, и ещё пара перстней с бриллиантами.

Но вот подарок неизвестного поклонника из императорской семьи я не захотела положить вместе со всем, почему-то мне подумалось, вдруг саквояж вырвут из рук или потеряю его, то хоть что-то должно остаться. Поэтому я завязала его в тряпочку и пока повесила на шею, как талисман.

Взяв неожиданно тяжелый саквояж, я поднялась по лестнице и оставила его у соседки, похвалившей меня за благоразумие.

Вернувшись домой, я оглядела квартиру, выглядящую чужой и опустошенной, затем без сил упала на наваленные, как попало, вещи и заснула.

Ранним утром в дверь стали требовательно стучать и я, кутаясь в тёплый халат, пошла открывать. На пороге стояли вчерашние гости, с ними три матроса в теплых бушлатах и несколько солдат. Я даже испугалась, не пришли ли они меня арестовывать? Но оказалось, что их взяли, как рабочую силу, чтобы переносить мебель и устраивать уют для новых обитателей моей квартиры. Я, почему-то не сомневалась, что жильцами будут именно эти двое.

Решительно, как будто речь шла об её собственных вещах, Комиссарша стала указывать солдатам, куда и что переставить из оставшейся в комнатах моей мебели. Потом, четверо солдат, надрываясь, притащили снизу кабинетный стол с массивными львиными лапами, вместо ножек. Скорее всего, им раньше пользовался какой-то адвокат. Появились роскошные кресла, достойные императорского дворца. И в довершение всего два огромных пушистых персидских ковра раскинулись на полу. Всё это время я безвылазно просидела в своей комнате. Возле моей двери стоял на страже худой, как жердь матрос. Похоже, его поставили на случай, если я учиню скандал, из-за моей мебели. Похоже, «уплотнители» имели большой опыт в таких делах.

Матрос молча и безразлично смотрел на суетящуюся и устраивающую себе буржуйское гнездышко парочку, потом повернулся ко мне и подмигнул. Бескозырка, каким-то чудом держалась на его затылке, как приклеенная. Я отошла от двери и села на свои вещи, сваленные в кучу на полу. Так я и сидела там, потому что мне некуда было деваться.

Дверь в кухню сейчас была загорожена большим старинным, резным трюмо, при виде которого у меня участилось дыхание. В туалет я также не могла попасть, потому что возле него толклись солдаты. Комиссарша сначала повелительно покрикивала на помощников, потом стала довольно грубо выгонять, когда они закончили всю грязную работу.

Её спутник, отдавший бразды правления в руки активной и явно знающей, что и как делать, даме, достал откуда-то четыре бутылки водки и кирпич черного хлеба. Потом добыл из большого деревянного ящика, кусок розового сала, усыпанного крупной солью и пахнущего так, что у меня свело желудок, и отдал это враз повеселевшим помощникам, которые пряча в усах довольные ухмылки, направились к выходу. Выглядывая из-за своей двери, я видела, как Комиссарша метнула гневный взгляд на своего не в меру расщедрившегося спутника. Он сделал вид, что ничего не заметил.

Наконец, все вышли, и я на всех парах помчалась к туалету. Но не успела. Комиссарша властно отодвинула меня плечом, и я как пушинка отлетела к стене. Она вошла в туалетную комнату и долго заседала там, журчала водой, плескалась, а потом неожиданно вышла в малиновом бархатном халате, обтягивающем её аппетитные формы.

Я мышкой нырнула в освободившийся туалет, и, пригорюнившись, уселась там, понимая, что спокойная жизнь закончилась.

Так меня уплотнили.

Вечером, соседи решили отметить новоселье и великодушно позвали меня к столу. Кухню загромождали незнакомые вещи, стулья, кастрюли, коробки с фарфоровой посудой, фужерами.