С раннего утра начали прием больных. Клавдия Ермолаевна, являясь отличным диагностом, первой встречала пациентов, опрашивала, осматривала, ставила диагноз, всю информацию о больных записывала в толстую тетрадь. Будет зимой анализировать протоколы лечения больных, искать наиболее приемлемые в данных условиях способы оказания лечебной помощи.

Герасиму доставались только операбельные больные, пока только с разнородными нарывали и чирьями. Детей и женщин принимала Клавдия Ермолаевна, осматривала с особой тщательностью. Я был приставлен к Герасиму, в основном с функцией подай-принеси. Но я успевал рассмотреть приемы работы моего наставника, а когда был перерыв между больными, успевал задать интересующие меня вопросы. По большому счету, ничего, особенно нового для себя в проведении хирургического вмешательства я не заметил, а вот вопросы анестезии меня интересовали очень серьезно. Также привлекали мое внимание отвары и настойки, приготовленные Клавдией Ермолаевной, используемые пациентами в реабилитационный период. Выпал я в осадок, когда узнал, что концентрированный раствор цветков ромашки, мухомора и чистотела по своим бактерицидным и антимикробным действиям близок с земными антибиотиками. Это просто никак в моей голове вместиться не могло. Вот, оказывается, как Герасим выхаживал пациентов после полостных операций и других хирургических вмешательств!!! Ни с чем подобным на Земле сталкиваться не приходилось, может на Глории, как-то по-иному развивается флора, получая замечательные лечебные свойства. И не только лечебные…

Сегодня оперировали молодую женщину, лет двадцати пяти. Предстояло ей удалить воспалившийся аппендикс.

Взглянув на обнаженную женщину, вспомнил свою первую самостоятельную операцию, по удалению аппендикса. Я уже женатый мужчина, отец ребенка, увидев на операционном столе голое тело очень симпатичной девушки, отреагировал не совсем адекватно. Вернее, отреагировала определенная часть моего организма. Провел я операцию быстро, благо никаких осложнений и трудностей не было, а потом долго отсиживался в ординаторской, пил чай и ждал, когда пройдет боль в паху. Пожилая операционная медсестра Полина Архиповна, успокоила меня, сказала, что все молодые хирурги испытывают некий дискомфорт вначале своей деятельности, и реакция на обнаженное женское тело вполне нормальная для здорового мужчины. Со временем острота этих ощущений значительно снизится, и хирург будет воспринимать и женщин и мужчин одинаково, они будут просто операционным полем, и все. Она оказалась права.

У женщины был острый аппендицит, и она страдала уже двое суток, что наводило на мысль о возможном перитоните. Как отметил Герасим, женщину нужно оперировать срочно, чтобы снизить риск воспаления брюшной полости. Когда Герасим вскрыл брюшину, операционную наполнил неприятный запах, стало ясно, нам доведется перемывать всю брюшную полость, в противном случае молодая женщина погибнет. Полтора часа провозились, в завершение операции, Герасим поставил тонкую дренажную трубку, и мы перенесли больную в палату.

— Ты понял, что могло быть? — утирая со лба пот, спросил Герасим.

— Конечно, понял, и не уверен, что смерть далеко отступила. Женщина маялась болями в животе не два дня, как нам сказала, а значительно больше. Воспаленная брюшина об этом нам красноречиво сообщила.

— Мы сделали все, что в наших силах, остальное зависит от ее организма, и от снадобий Клавдии Ермолаевны.

— А в твоем мире такие операции делают?

— Случаи воспаления аппендикса у нас крайне редки, поскольку этот атавистический отросток у большинства населения развитых миров отсутствует вообще. А если встречается такое заболевание, то этим занимаются роботы с использованием лазерного инструмента, вместо привычного тебе скальпеля. Человека помещают в специальную капсулу, вводят препараты, а дальше искусственный интеллект капсулы, проведя дополнительную диагностику, выбирает способ оперативного вмешательства. Обычно такая операция длится не более пяти минут. После десятиминутной реабилитации пациент уходит из клиники своими ногами, ничто его не беспокоит.

— Фантастика! Я впечатлен! Но, получается, что твои навыки и умения, а также твои замечательные хирургические инструменты в твоем мире полнейший и бесповоротный анахронизм?

— Готовясь к путешествию на дикие планеты, я специально изучал по архивным данным древние методы и способы лечения. Кстати, с Клавдией Ермолаевной мы познакомились именно в институте Медицины, она тоже изучала медицину древних цивилизаций. Сам понимаешь, можно оказаться, вот как мы, без возможности проведения операций инструментами моего времени. По различным причинам. Да хоть в условиях невозможности подзарядить энергией или выхода их из строя в условиях невозможности проведения ремонта и качественного техобслуживания. Вот и пригодились, так сказать, антикварные знания и навыки, а также инструменты.

Договорить мы не успели, Клавдия Ермолаевна, позвала меня в свой кабинет, там к ней попал мужчина с очень сложным закрытым переломом ноги, и она хотела мне показать способ ее лечения и восстановления целостности.

Вначале Клавдия Ермолаевна предложила мне попробовать правильно сложить ногу. У мужика была сломана большеберцовая кость, примерно в средней части. Не скажу, что там был полный фарш, но три осколка нащупать смог. Осторожно, помня наставления Клавдии Ермолаевны, стал перемещать осколки по своим местам. Ушло минут двадцать. Мужчина в это время, зло смотрел на меня, но ни слова не сказал, видно стеснялся моей учительницы. Клавдия Ермолаевна проверила качество моей работы, улыбнулась, и отправила к Герасиму. Надеюсь, я все правильно сделал. Не учила она меня, а проверила навык, который я уже приобрел, и хитро так проверила, на крупных костях человека. Если так дальше пойдет, то мне разрешат людям пальцы складывать, пошутил я мысленно.

Потом я потерял счет дням, больные пошли сплошным потоком. Выполнял все поручения моих учителей. Был медбратом, санитаром, сиделкой, а еще порошкотером и специалистом по разливу микстур и снадобий в керамические пузырьки. Уставал за день неимоверно, в иной день принимали до тридцати пациентов. И за прооперированными больными я ухаживал, менял повязки, выносил за ними «утки», мыл, когда это было необходимо.

Герасим и Клавдия Ермолаевна говорили мне, что работа в качестве подсобника лекаря позволит мне более качественно усвоить способы лечения. Кто бы спорил, в моем времени примерно также начинали, правда, большинство хирургов, не мыли полы. Специфика времени, от этого не уйдешь, даже при большом желании. Помимо основной, лекарской работы, Герасим преподавал мне воинскую науку. Работал я с саблей, копьем и щитом, метал в ворота конюшни различные железки, в основном небольшие ножи и топоры, бросал камни на точность. Естественно, учитель проводил тренировки с учетом моего возраста, да и оружие (сабля, копье и щит) были изготовленное из дерева.

Не всех больных удавалось вылечить. Был случай, когда доставили в лечебницу мужчину, которого привалило дерево. Лесорубы валили деревья, вели заготовку стройматериалов. Петр Скиба замешкался, и не отскочил от падающего дерева. Удар пришелся в область груди и, видно, бревно поломало мужчине ребра, проткнув легкие, это было заметно по крови, выступившей на губах. Мужчина еще с трудом дышал, когда мы с Герасимом укладывали его на операционный стол. Учитель только взял скальпель в руки, а Петр преставился. Герасим пропальпировал грудную клетку Петра, и сказал мне, что мужчина умер от большой потери крови, вылившейся в плевральную область. Я попросил продиагностировать тоже — надо же поддерживать практические навыки на должном уровне — и положительно покачал головой в знак согласия с диагнозом Герасима. Жене Петра о его смерти сообщил Герасим, женщина поплакала, но, к счастью, обвинять моего учителя в смерти мужа не стала.