Самсон смотрит на асфальт под ногами, словно не знает, что делать. Но потом находит решение, потому что начинает спешно идти ко мне. Последние пять метров он преодолевает бегом, и я вскрикиваю, когда он подбегает к машине, потому что на этом он не останавливается. Он взбирается на капот и дальше на меня, пока не прижимает меня спиной к лобовому стеклу. А потом набрасывается на мои губы и просит у меня прощения с немым напором, который пробирает меня до нутра.

Я обнимаю его за шею, и кажется, что мы не разлучались ни на секунду. Пару мгновений мы целуемся на моей машине, пока не возникает ощущение, что Самсон больше не может это выносить. Он отстраняется и спрыгивает с машины, затем обхватывает меня за талию и, подтянув к краю, ставит на землю. Заключает меня в кольцо рук и обнимает крепче, чем в наши первые объятья.

Следующие несколько минут проходят в слезах (в основном моих), взаимных поцелуях и взглядах, полных неверия. У меня было так много вопросов, но теперь на ум приходит только один.

Когда мы разрываем поцелуй, чтобы он успел вставить хоть слово, Самсон говорит:

— Наверное, сначала я должен был спросить, не встречаешься ли ты с кем-нибудь.

Я улыбаюсь, уверенно мотая головой.

— Я совершенно свободна.

Он снова неторопливо целует меня, а потом смотрит на мои губы, будто скучал по ним сильнее всего.

— Прости меня.

— Прощаю.

И все действительно так просто.

Его нахмуренные брови расслабляются от облегчения. Он крепко прижимает меня к себе и выдыхает мне в волосы.

— Не могу поверить, что ты правда здесь. — Самсон берет меня на руки и кружит, а потом снова опускает на землю. Прижимается лбом к моему и улыбается. — Что теперь?

— Не представляю, — смеюсь я. — Оставшаяся часть моего дня зависела от того, как пройдет этот момент.

— И моего. — Он берет меня за руки и, поднеся их к губам, целует костяшки пальцев. Затем прижимает их к своей груди. — Мне нужно увидеть Дарью.

Его слова напоминают мне о строчках из стихотворения его отца. Я столько раз их перечитывала, что запомнила наизусть, поэтому произношу их вслух:

— Когда человек говорит: «Я возвращаюсь домой», он должен направляться к морю?

Я отстраняюсь, чтобы открыть дверь машины, но Самсон хватает меня за руку и тянет обратно.

— Это написал мой отец. Ты сохранила мой рюкзак?

Только в этот момент я осознаю, что Самсон, по всей видимости, решил, что его рюкзак утерян навсегда.

— Да. Я забрала его ночью, когда тебя арестовали.

— Ты сохранила стихи моего отца ради меня?

— Конечно, сохранила, — киваю я.

В его взгляде читается мука, будто он пытается сдержать слезы. Он подходит ко мне вплотную, запускает пальцы мне в волосы и обхватывает голову ладонями.

— Спасибо, что верила в меня, Бейя.

— Ты первым поверил в меня, Самсон. Это меньшее, что я могла сделать.

Глава 32

Когда мы наконец-то добирались до пляжа, Самсон даже не остановился, чтобы полюбоваться видом. Он вышел из машины, снял рубашку и пошел прямиком к ней. Я все это время сижу на песке и смотрю на него. Сейчас он один в воде, а я одна сижу на пляже. Кругом пусто, потому что сейчас октябрь. Самсон с ума сошел лезть в воду в такой холод.

Но я понимаю. Ему это необходимо. Годы терапии в форме одного заплыва.

В конце концов, он возвращается и плюхается на песок рядом со мной. Он весь мокрый и тяжело дышит, но вид у него довольный. По дороге сюда он почти ничего не сказал, но я ничего и не спрашивала. Он так долго был лишен всего, что любит, и я хочу дать ему время, чтобы насытиться этим, а не атаковать его вопросами о прошедших годах.

Он оглядывается.

— В доме Марджори никто не живет?

— Нет.

Он спрашивает, потому что очевидно, что за домом не ухаживали, потому что он пустует. С крыши отвалилось несколько кусков черепицы. Трава отросла до фундамента.

Марджори скончалась в марте, а значит, Кевин, скорее всего, скоро выставит дом на продажу. Мне безумно жаль, что Самсон не мог присутствовать на ее похоронах. Я знаю, что она много для него значила. Она даже несколько раз навещала его в тюрьме перед смертью.

Самсон ложится спиной на песок и кладет голову мне на колени. Смотрит на меня с умиротворенным и довольным видом. Я провожу пальцами по его мокрым волосам и улыбаюсь.

— А где Сыр Пеппер Джек? — спрашивает он.

Я киваю головой в сторону нашего дома.

— Он теперь домашний пес. Они с отцом подружились.

— А вы с отцом?

— Мы с ним тоже подружились, — улыбаюсь я. — Он замечательный.

Самсон подносит мою ладонь к губам и целует ее. Затем сжимает обеими руками и опускает себе на грудь.

Все встало на свои места почти в тот же миг, когда я увидела его сегодня. Будто мы не расставались ни на минуту. Не знаю, что принесет завтрашний день, но в настоящем моменте сошлось все, что мне нужно.

— Ты изменилась, — говорит он. — Выглядишь лучше. Счастливее.