Возвращаясь домой, я встретила девочку с меткой на лице. Она сидела на земле и втыкала палочки в песок. Когда она увидела меня, она смущенно улыбнулась и притворилась, что не заметила меня, хотя и наблюдала за каждым моим движением.

— Здравствуй, маленькая сестра, — сказала я, опустившись на колени. — Что ты здесь делаешь?

— Папа пообещал мне, что если я дам им поработать днем, вечером он поиграет со мной в принцессу.

Ее родители шили и чинили одежду для дворца. Я видела их дом изнутри. Всё его пространство занимали горы ткани. Если к нам направлялись новые стражники, нам требовалась новая одежда.

— В принцессу? И как вы играете в эту игру?

Она улыбнулась.

— Я расхаживаю в красивой одежде и рассказываю разные интересные истории. Как ты.

Я улыбнулась.

— Папа играет принца, он приезжает ко мне и увозит меня в свой дворец, и если мама к тому времени уже управилась с ужином, она одевает меня в красивую одежду для свадьбы! Мои братья не хотят играть в эту игру. Они говорят, что она для девчонок, но я думаю, что это глупо, потому что у принцессы должен быть принц. К тому же мальчики и девочки есть везде.

— Думаю, ты права. А где сейчас твои братья?

Обычно они бегали по дорожкам и приставали к сестре.

Выпятив нижнюю губу, она сказала:

— Ушли на рынок. Вчера приехали торговцы.

— Караван? — спросила я, наклонившись вперед.

Она кивнула.

— Где ты была все это время?

Убрав волосы с её лица, я тихо сказала:

— Я уезжала, но теперь я вернулась.

— Но куда? Я не видела тебя целую вечность. Мама думала, что ты вышла замуж за принца. А я сомневалась, теперь я скажу ей, что была права.

Она потыкала песок своей палочкой.

— Я навещала друга, — сказала я, подумав о Саалиме.

Она попросила меня рассказать. И я сказала, что это был мой хороший друг, который приносил мне разные угощения и рассказывал удивительные истории. Я не сказала ей, что он целовал меня в губы, и что его руки были такими тёплыми, что я расслаблялась от его прикосновений.

Она улыбнулась, а потом посмотрела на лепешки у меня под мышкой. Я взяла одну из них и протянула ей.

— Для тебя и твоей семьи.

Как и я, слуги ели только определенную еду и не могли заходить на кухню так же свободно, как моя мать. Но они могли покидать дворец, тогда как я не имела на это право. В чем-то они превосходили меня.

Она засунула край лепешки в рот и начала посасывать его, пока он не намок и не начал разваливаться.

— Что за истории рассказывал тебе твой друг? — спросила она.

— Я расскажу тебе одну, но потом мне надо будет идти.

Я завела её в тень между двумя шатрами и рассказала ей про воду, которая превращается в камень, когда очень холодно.

Сабры и Тави не было дома, когда я вернулась. Мне сказали, что они пошли в раму с другими сёстрами. Рахима пыталась уговорить скучающих сестёр на игру в карты. Она выглядела немного бледной и постоянно тёрла свой живот.

— Ты в порядке? — спросила я.

Её лицо просияло, когда она увидела меня, но это не смогло скрыть бледность её кожи. Она протянула мне карты.

— Я? Да! Давай сыграем несколько партий. Ты расскажешь мне про нашу мать.

— Не могу, Има.

Я переступила с ноги на ногу, сомневаясь в том, нужно ли было рассказывать ей о своих подозрениях. Я опасалась её неодобрения.

— Почему? — сказала она ровным тоном, прищурив глаза.

— Караван, — прошептала я. — Я так давно не…

Она закрыла лицо руками.

— Эмель! Ты, и правда, думаешь об этом после всего того, что случилось?

Я шикнула на неё, оглядевшись вокруг и убедившись, что никто из сестёр не услышал нас.

— Если я уйду ненадолго, ты сможешь что-нибудь соврать? Если она спросит.

Честно говоря, я не думала, что Сабра спросит. Все эти дни, что я была дома, я видела, что Сабра переменилась — она была похожа на лампу без масла — пустую, холодную и тёмную. Наши взгляды встретились лишь однажды, но мы не сказали друг другу ни слова. Но я всё же наблюдала за ней. Чаще всего она была сама по себе или с Тави, которая была щедра на любовь и принимала сердитое молчание Сабры.

— Хорошо. Тогда ты должна мне тридцать партий, — сказала Рахима, взмахнув картами.

Она улыбнулась, но её улыбка быстро пропала.