Наконец вспыхнули разноцветные фейерверки, послышался шум канонады, и появились большие яркие буквы:

ЖИВАЯ ИСТОРИЯ

Передача началась. Сложив руки и откинувшись на спинку кресла, миссис Бирмингэм увидела на экране стол, за которым сидели четверо почтенных джентльмена. Дискуссия уже началась, но слов еще нельзя было разобрать. Затем голос ведущего объявил:

— Живая история. Леди и джентльмены, за этим столом сидят четыре человека, каждый из них — выдающийся авторитет в своей области. Они пришли сюда, чтобы обсудить проблему, имеющую огромное значение для всех граждан общества Морака. Ввиду необычайной важности настоящей программы, она будет транслироваться без перерывов, и дискуссия, которая уже началась, продлится до конца этого часа. Итак, наша сегодняшняя тема…

На экране появилась надпись:

АКТИВНАЯ АССИМИЛЯЦИЯ

В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Миссис Бирмингэм была рада. Она уже слышала кое-что об активной ассимиляции, но из-за недостатка информации чувствовала, что отстает от общественной жизни. Теперь наконец-то она могла раз и навсегда узнать все из первых рук.

— Справа от меня сидит доктор Джозеф Глиби, известный педагог, лектор и автор многочисленных книг, посвященных проблемам общественных ценностей. — Крупный план: худощавый человек средних лет с трубкой в зубах задумчиво потирает мочку правого уха. — Справа от доктора Глиби — мистер Гарольд Прайер, художественный критик, архитектор, являющийся автором ряда статей в Британской энциклопедии. — На экране появился человек невысокого роста с очень серьезным сосредоточенным выражением лица. — Рядом с мистером Прайером — профессор Шугерман, чьи исторические исследования стоят в одном ряду с трудами Гиббона, Шиллера, Тойнби. Мы чрезвычайно рады, что профессор Шугерман сегодня с нами. — Камера сдвинулась, демонстрируя телезрителям крупные суровые черты профессора Шугермана. — Рядом с профессором сидит мистер Томас Л. Гэйтс, адвокат, общественный деятель, на протяжении нескольких лет являющийся консультантом Комитета.

Затем появилось лицо ведущего, и миссис Бирмингэм увидела Алена Парсела.

— И, наконец, я, — сказал Парсел, — Ален Парсел, директор Телемедиа. Он сел во главе стола возле графина с водой. — Джентльмены, быть может, для начала следует сказать несколько слов об этимологии активной ассимиляции? Каким образом пришла Майору Штрайтеру сама идея активной ассимиляции, которая оказалась столь эффективным средством борьбы с оппозиционными группами?

— Да, мистер Парсел, — солидно откашлявшись, начал профессор Шугерман, — Майор имел возможность непосредственно наблюдать разрушительное действие войны в основных сельскохозяйственных районах, таких как житницы Канзаса, скотоводческие области Запада, центры производства молока в Новой Англии. Фактически от них почти ничего не осталось, население голодало, как все мы знаем, и даже гибло. Это приводило к снижению продуктивности и тормозило промышленную реконструкцию. Конечно, в тот период коммуникации были разрушены: повсюду царили разруха и анархия.

— В этой связи я хотел бы отметить, — вставил доктор Глиби, — что в таких условиях усилились присущие Веку Расточительства процессы моральной деградации.

— Разумеется, — согласился профессор Шугерман. — Итак, Майор Штрайтер сознавал необходимость отыскания новых источников питания… Между тем земля, как нам известно, была насыщена тяжелыми металлами, отравляющими веществами, радиоактивными элементами. Большая часть домашнего скота погибла. — Он глубокомысленно возвел очи горе. — Насколько я помню, к тысяча девятьсот семьдесят пятому году в Северной Америке оставалось менее трехсот голов крупного рогатого скота.

— Поразительная цифра, — заметил мистер Парсел.

— Таким образом, — продолжал профессор Шугерман, — пропагандисты Морального обновления, которые действовали, так сказать, в полевых условиях небольшими автономными группами — нам хорошо известна их методика, сталкивались с поистине неразрешимой проблемой: как накормить и оказать помощь людям, переходившим на их сторону из вражеских группировок, которые действовали в тех же районах? Здесь я хотел бы подчеркнуть, что Майор Штрайтер, судя по всему, заранее предвидел будущий спад скотоводства в следующем десятилетии. Для предотвращения этого спада он предпринял определенные шаги, эффективность которых высоко оценивают все историки.

Профессор Шугерман вздохнул, глядя на свои сцепленные пальцы.

— Чтобы оценить всю тяжесть положения, представим себе мир, лишенный правительства, мир, где властвует грубое насилие. Моральные принципы существовали лишь в отрядах Морального обновления. Вне их царил закон джунглей: борьба за существование без каких-либо ограничений в средствах.

Студия и стол с участниками дискуссии исчезли: появились знакомые сцены первых послевоенных лет.

Руины, нищета, одичавшие люди, дерущиеся из-за куска мяса. Мухи. Кучи мусора.

— Ежедневно на нашу сторону переходило большое количество оппозиционных групп; тем самым усложнялась и без того тяжелая проблема обеспечения продовольствием голодающих районов. Морак побеждал, однако никто не питал иллюзий относительно сроков построения единого цивилизованного общества. Одним из дестабилизирующих факторов, выявленных Майором, являлось наличие групп так называемых «непримиримых»; они оставались глухи к моральной пропаганде и причиняли наибольший вред. Поскольку проповедники Морального обновления боролись прежде всего с «непримиримыми», естественно, что, согласно плану Майора Штрайтера, эти «непримиримые» должны были стать основным источником ассимиляции. Затем…

— Прошу прощения, — перебил Гэйтс. — Я не совсем согласен с вами, профессор Шугерман. Насколько мне известно, активная ассимиляция уже имела место до появления плана Морака. Майор был эмпириком: он увидел, что ассимиляция происходит спонтанно, и поспешил воспользоваться ею.

— Боюсь, тут вы недооцениваете силу предвидения, которой обладал Майор, — возразил мистер Прайер. — По-вашему выходит, будто активная ассимиляция возникла сама собой. Между тем нам известно, что она явилась своего рода базисом впоследствии заменившей ее системы автофака.