— В полицию не звони, бесполезно, здесь не ловит, — предупредил сосед, перехватывая в руке мазер, и строго добавил: — Лезь за сиденье, Камарис.

— Это меня не спасет…

— Что за пессимизм, гражданка Ховери?

— Я не Ховери, я неудачница.

Слагор посмотрел на меня укоризненно, и еще раз попросил спрятаться за сиденьем. Я послушно сползла с кресла и устроилась под ним, благо что собственные габариты мне это позволили.

Слагор, судя по звукам, приоткрыл дверцу… ему что-то крикнули… «заговорил» мазер…

Я закрыла глаза и представила, что сижу в зале виртуальной реальности на предпросмотре и оцениваю происходящее с точки зрения сценариста.

Провинция, глушь, пустынная дорога. Сигнал с ТПТ не ловит. Группа местных грабителей примечает добротный гибридный кар, в который явно вложили немало платежных единиц, и начинает преследование. Владелец кара — бывший военный, непростой малый, с ним едет хрупкая блондинка. Военный силен и опытен, у него есть оружие, но у преследователей тоже есть оружие, они превосходят его числом и очень-очень хотят надрать ему зад за выкрутасы на дороге.

— Выходи, (плохое слово)! Быстро! — услышала я гневный ор.

Слагору этот ор не понравился так же, как и мне, и он снова пальнул из мазера.

Теперь ор раздался страдальческий, полный боли.

— Оружие брось, (очень плохое слово)! — послышался другой голос. — Сожжем тебя к (что-то не переводимое)!

— Сами вы (очень плохое слово)! — обиделся сосед и снова пальнул, а потом взял да вышел из салона.

Военный считает себя бессмертным, поэтому выходит из кара. В него стреляют из бластера. Он уворачивается от заряда; заряд попадает в дверцу кара. Блондинка, прячущаяся в салоне, вскрикивает.

— Оборзели? — спросил Слагор.

В ответ снова сплошная нецензурщина.

— Не стрелять! — заорал кто-то. — Он сам гребаный стрелок!

— Правильно, — ответил сосед.

И опять сквернословие:

— Ты, (нехороший человек), че творишь?!

— (Не ваше дело). Отвалите, пока целы.

Я продолжила представлять себя на сеансе.

Военный определенно считает себя бессмертным и нагло разговаривает с грабителями. Он — клишированный крутой герой, в которого никогда не попадают заряды бластеры или мазера, пули и дротики, и вообще — ничего никогда не попадает. Зато он всегда попадает в цель. Он, несомненно, расправится со злодеями, починит кар, сядет в салон, поцелует блондинку, восхищенную его мужеством и силой, и прямо в том каре они займутся любовью. Этого ведь требуют законы жанра?

Но зритель пошел избалованный, предсказуемые повороты его не прельщают. Кино провалится в прокате, если, конечно, его вообще пустят в прокат.

Можно пойти в реализм: упоенный своей крутостью, военный пропустит заряд, отключится от боевого шока и упадет на дорогу. К нему тут же устремятся грабители и, прежде чем убить, от души отпинают. Затем они полезут в кар и обнаружат блондинку… Реализм суров, так что бедняжку ждет печальный конец.

Зрителю не зайдет — тоже предсказуемо, да еще и чернушно.

Что насчет неожиданного поворота? Муж блондинки — Тень, тоже бывший военный, очень опасный человек. Он найдет убийц своей горячо любимой жены и жестокими разнообразными способами их поубивает одного за другим. Получится крепкий такой фильмец о мести в пустынных декорациях. Но, опять же, это не ново и не свежо.

Что, если блондинка окажется не так проста? Что, если она не жертва?

Я открыла глаза.

Я настоящая — существо несмелое, с птичьими косточками, но у меня развитое воображение, позволяющее придумывать персонажей и продумывать их жизни до мельчайших подробностей. Я могу прикинуться другой Камарис Ховери — сильной и хитрой.

Надо только представить, что это кино…

Блондинка выходит из своего укрытия.

Она не боится, потому что она сама — Тень.

Мое появление заметили не сразу, и это было мне на руку. Я неспешно осмотрелась. Взгляду моему предстали два потрепанных гибридных кара, двое потрепанных мужчин неопределенного возраста, но определенного рода занятий, держащих на прицеле Слагора, который, в свою очередь держал на прицеле их. Остальных персонажей фильма… то есть людей, не видно — либо в карах прячутся, либо за карами. А вокруг лишь пустота и темень ночной пустыни, из свидетелей происходящего только мутный глаз Ханзи.

— Обалдели, — сказала я громко, и на прицел взяли меня. Страх навалился на меня комом, придавил, так что на долю секунды я вновь ощутила себя бессловесным жалким комком — но лишь на долю секунды. Затем я снова вошла в роль и повторила, на этот еще тише, но однозначно неодобрительно: — Обалдели.

— Что за девка? — брякнул один из нападавших.

— Помолчи, — надменно проговорила я, стараясь звучать как одна из моих любимых героинь шпионской серии фильмов. — Кто у вас главный?

— Твоя? — спросил тот же мужик у Слагора.