Выйдя из коридора к ташлыку, Ассель Султан была так погружена в эти злорадные мысли, что не заметила, как столкнулась с кем-то. Наложница несла белье – видимо, в прачечную – и за этой кипой не заметила ее. Белье упало под ноги возмущенной Ассель Султан, а рабыня неловко села на корточки и стала спешно собирать его.

– Ты что, ослепла?! – в негодовании процедила Ассель Султан.

– Простите, султанша, я… – испуганно прижимая к себе белье, залепетала девушка.

– Пусть останется без обеда и ужина! – холодно велела Ассель Султан, обернувшись на калфу, которая, заметив случившееся, поспешила к ним. – Может это заставит тебя смотреть, куда идешь, – бросила она, пронзив взглядом рабыню, и пошла дальше, высокомерно вздернув светловолосую голову.

Весь гарем проводил султаншу неприязненными взглядами – холодную и надменную Ассель Султан здесь по-прежнему не любили. Ведь никто и не догадывался, что за этой маской скрывается просто-напросто несчастная женщина, которая была вынуждена годами наблюдать за тем, как ее любимый счастливо живет с другой женщиной, и сознавать, что она совершенно не нужна собственному ребенку.

Спустя некоторое время

Предместья Манисы.

Лес полнился шелестом листвы, которую, стелющуюся на земле, ветер то и дело поднимал в воздух, а сам он был полон прохладой и свежестью октября. Осеннее солнце светило с бледно-голубого неба, по которому лениво плыли густые белые облака, и ничто не предвещало ухудшения погоды. Амрийе Султан и Нилюфер Султан, счастливые, что, наконец, оказались на берегу столь любимого ими озера, резвились, смеялись и играли с опавшей листвой под присмотром служанок, а Фаниса Султан, закутавшись в свою теплую персиковую накидку, отороченную золотисто-бежевым мехом, задумчиво брела вдоль берега в сопровождении служанки Лейсан-хатун.

Шехзаде Алем со своими приближенными, как всегда, взялся за меч и в шутливом поединке сражался то с одним воином, то с другим на противоположном берегу озера – подальше от маленьких султанш. Фаниса Султан как бы невзначай бросала пару раз взгляды в их сторону, но в первый раз Дастан сражался с шехзаде, а вот в другой раз он вновь перехватил ее взгляд, будто почувствовав его.

Смутившись, Фаниса Султан тут же отвернулась и прерывисто вздохнула, чувствуя, как против воли затрепетало сердце в груди. Лейсан-хатун, конечно, заметила эти переглядывания – она, признаться, уже давно их заметила – и улыбнулась, глянув сначала на Дастана, что провожал их, бредущих по берегу, взглядом, а после на свою госпожу, что намеренно смотрела лишь перед собой, и щеки ее были пунцовыми.

– Он все еще смотрит, – чуть лукаво прошептала она, искоса посмотрев на противоположный берег.

– Да он с ума сошел! – испуганно зашептала в ответ Фаниса Султан, схватив ее под локоть. – А если брат заметит?

Они прошли несколько шагов, шурша подолами своих платьев, которые мягко стелились по земле.

– А теперь? – с затаенным дыханием спросила султанша.

Лейсан-хатун, продолжая неспешно идти, чуть повернула голову в сторону и тут же вернула ее в исходное положение.

– Отвернулся, – сообщила она и хихикнула, когда Фаниса Султан с облегчением выдохнула. – Кажется, наш доблестный воин потерял голову, и ваша красота тому причина, султанша.

– Лейсан! – с улыбкой укорила ее Фаниса Султан и еще больше зарделась. Помолчав некоторое время в размышлениях над чем-то, она вдруг грустно заговорила: – А что толку? Не выйдет здесь ничего… Бабушка сказала мне недавно, что по возвращении отца она поднимет вопрос о моем замужестве и будто бы она уже подыскивает среди санджак-беев и даже пашей в столице подходящего мне в мужья человека. И им никогда не окажется… он.

– Госпожа, не отказывайтесь заранее от такого прекрасного чувства, как любовь. Возможно после, когда вы выйдете замуж и уедете далеко-далеко отсюда, воспоминания о ней согреют вашу душу, – заметив, что султанша печально-неодобрительно посмотрела на нее, Лейсан-хатун поспешила объяснить: – Нет, я не толкаю вас на что-то запретное. Но ведь невинные взгляды и, возможно даже, пару теплых фраз не могут счесть непозволительными, верно? Да и Дастан никогда не посмеет предать шехзаде Алема или причинить вред вам.

– Да, это так. Он не посмеет, – с тенью улыбки согласилась Фаниса Султан, зная, что все друзья ее брата отличаются чистыми помыслами и честностью, как и он сам. Девушки постепенно обошли по кругу озеро и оказались на том берегу, где тренировался шехзаде Алем с воинами. Теперь девушки были вынуждены смотреть прямо на них, находящихся перед их глазами. – Но… Разве воспоминания о нем не будут причинять мне боль вместо того, чтобы согревать вдали от него в браке с другим мужчиной? Я не хочу этой боли, Лейсан. Пусть лучше я не узнаю любви, и тогда мое сердце останется целым и невредимым.

– Вам решать… – спокойно отозвалась служанка и погладила руку своей госпожи, лежащую на ее согнутом локте. К этому моменту они почти подошли к тому месту, где шла тренировка. Дастан, который стоял к ним спиной, обернулся на шелест юбок и обжег Фанису Султан взглядом темных глаз, после чего, как и остальные слуги, отошел в сторону и поклонился. – И вы готовы отказаться от этого? – прошептала Лейсан-хатун с промелькнувшей на лице улыбкой.

Опустив золотые глаза в землю, Фаниса Султан промолчала, и сердцу в ее груди почему-то стало ужасно тесно, будто оно было заперто в клетке и вдруг стало биться в ней в попытках выпорхнуть на свободу.