Юлька вздрогнула.

– Вы меня видели? Но как? Там никого не было.

– Ты слишком любопытна, до глупости. Тебе пора, ты уже долго отсутствуешь. Бери свои цветы, и не заводи ни с кем лишних разговоров. Тебя уже ждет твоя хозяйка.

И дед подал Юльке ее белые ромашки, и проводил до двери.

– До свидания. Можно я еще приду к вам? – вдруг спросила она.

– Приходи, коль будет охота, дверь для тебя всегда будет открыта, – усмехнулся дед.

И Юлька не поняла его усмешки, но что-то знакомое послышалось в интонации этого скрипучего голоса.

«Странный старик», – думала Юлька, поднимаясь по лестнице. – «Он один заметил, что я жду ребенка. И как-то узнал о моем визите в кабинет. Все это очень странно. Но это не мое дело, он прав, мне нужно держаться подальше от всего странного. Однако, с другой стороны, меня уже затронула эта таинственность. И плохо, если я не буду готова к опасности, которая может возникнуть. Ведь посетил же детскую незнакомец, и, если бы я растерялась, неизвестно, чем бы все кончилось».

Юлька подошла к своей комнате.

«Оставлю цветы здесь», – решила она и зашла в комнату.

В комнате был полумрак. Она подошла к шторам и распахнула их. Был полдень, осеннее солнце осветило комнату. Юлька отошла от окна, и взгляд ее упал на кровать.

«Что это?»

Поперек кровати спала, не раздеваясь Юстина. Юлька подошла к ней и тронула.

– Юстина, Юстина, проснись. Тебе не стоило ложиться на мою кровать, проснись!

Но Юстина лежала не двигаясь, и тогда Юлька обратила внимание, что она лежит как-то странно, запрокинув голову, и ее неподвижный стеклянный взгляд был ужасен. Юлька, еще ничего не понимая, схватила Юстину за руку, рука была неподвижной и холодной. Крик ужаса невольно вырвался у Юльки. Она попятилась к двери и снова закричала. Уперлась спиной в дверь, дверь в это время открылась, и Юлька упала на руки подоспевшей Марии Игнатьевны. В доме засуетились, подхватили Юльку на руки и хотели уложить ее на постель, но на постели лежала Юстина. И когда Софья подскочила к ней, то тоже завизжала, и попятилась. Юстина была мертва. Юльку отнесли в детскую, уложили на диван. По дому тревожно звенел колокольчик, созывая слуг.

Юлька пришла в себя, над ней склонилась повариха, подсовывая ей под нос нашатырный спирт, и что-то успокаивающе ей говорила. Потом дала выпить приготовленный чай, заваренный травами. Повариха качала головой и вдруг на чисто русском языке пробормотала:

– О, Мадонна! Что же это делается? Зачем кому-то понадобилось убивать Юстину? Еще один такой стресс и эта девочка родит раньше времени. И почему именно в ее комнате? Не за ней ли охотились, да ошиблись? Молчи, Жозефина, молчи, держи язык за зубами, тебя это не касается. Это не твоя жизнь и не твоя смерть.

Юлька окончательно пришла в себя и с удивлением прислушивалась к бормотанью поварихи.

«Так она русская! Вот чудеса! Тайна на тайне в этом доме. Бедная Юстина, что же с ней случилось?» – Вспомнила Юлька о горничной. Она села и посмотрела на повариху. Та, как ни в чем не бывало, снова лопотала на итальянском языке, показывая ей жестом, чтобы она не поднималась. Юлька снова легла.

«Что же случилось с Юстиной?» – думала она. – «Может она еще была жива? Нет, не похоже», – и девушка поежилась, вспоминая безжизненные стеклянные глаза, которые что-то или кого-то увидели, но это осталось тайной.

В комнату зашла Мария Игнатьевна.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила.

– Уже неплохо, что с Юстиной?

– Не знаю, что с ней случилось, но она мертва. Вызвали полицию, скоро будут здесь. Тебе придется давать показания. Сможешь встать? Не сейчас, когда приедут. Я побуду с тобой, а Жозефина пусть идет, у нее много работы.

И она дала распоряженье итальянке.

А потом, повернувшись к Юльке спросила:

– Так, что же произошло, между тобой и Юстиной? Как получилось, что она умерла на твоей койке?

Юлька недоуменно покачала головой.

– Абсолютно ничего. Да я ее и не видела. Я в комнату не заходила, а вышла погулять во двор, потом зашла к деду Антону. Мне захотелось увидеть его цветы. Он даже мне нарезал букет ромашек.

– Видела, валяются на полу возле койки, – подтвердила Мария Игнатьевна.

– Я, когда зашла в комнату, то даже не посмотрела на койку. Занавесы были задернуты, и в комнате стоял полумрак. А когда шторы отдернула, вот тут-то и увидела ее у себя на кровати. И подумала, что она спит на ней одетая. Я даже на нее немного рассерчала. Юстина, говорю, ты что это разлеглась на моей кровати? Потрогала ее, а она не шевелится и у нее такие страшные глаза! – Юлька передернула плечами. – Я никогда не видела покойников, это страшно, когда люди умирают, а она была еще очень молода и красива.

Юлька замолчала, потом подумав, спросила:

– Кому нужна была ее смерть, и почему в моей комнате?

– Возможно, она умерла сама, – в задумчивости проговорила хозяйка дома. – А может и не так, но не будем гадать, приедет полиция, пусть разбираются сами.

Дотошные полицейские долго и нудно сновали по комнате и допрашивали всех жителей дома, а прислугу с особым пристрастием. Юлька рассказала все, что знала, а она знала очень мало, лишь то, что первая увидела мертвую горничную. И не могла никак объяснить, почему та оказалась в ее комнате и на ее постели. Однако ее ответ не удовлетворил полицейских, и они вновь и вновь задавали вопросы, какие отношения были между Юлькой и Юстиной, что их связывало, были ли между ними ссоры? И еще было много неприятных вопросов и намеков на их, якобы какую-то связь, а потом ссору. И Юлька устала от вопросов, от необоснованных подозрений, от кажущейся тупости и непробиваемости полицейских.