Айва вернулся через несколько минут. Его взгляд источал тревогу, граничащую с заботой, а движения были резки и активны, будто он торопился по срочному делу, но его отвлекло любопытное сообщение от друга, — такую ассоциацию нашёл в голове Артур. И, будучи уверенным в неотложности дурманящей нервы проблемы, что захватила голову Айвы, юноша поспешил задать правильный вопрос. Ответ пришёл не сразу. Прежде чем это случилось, мужчина глянул на выход, туда, где одиноко стояла Киама, и тяжело вздохнул. Непредвиденная ноша тяготила его плечи, уставшие от конфликтов и непонятных ситуаций. Но всё же, он быстро высказал свои мысли: «Мы не можем скрываться здесь вечно. Нам нужно отправляться в дорогу, к ближайшим вратам, дабы ты смог вернуться в Йеру в целости и сохранности». Естественно, подобное предложение вызвало в Артуре очередную бурю негодования и злости, смешанной с тоской. И даже слова Далия Мара не смогли повлиять на это состояние, на эту проблему и на то, что она за собою несёт.

Когда солнце обозначило полдень, уставший пёс, наконец-то, проснулся. Слабый, голодный и сонный, он кое-как доковылял до Артура и улёгся у его ноги, желая ощутить тепло. «Пожалуй, — подумал Артур, — лишь он один в целом мире способен на такую нежность и преданность». Но нужно было двигаться вперёд. Никто не желал брать с собой тёмного мага, особенно учитывая его плачевное состояние. Даже Айва, совсем недавно спасший его от неподконтрольной смерти, отказался продолжать лечение, сославшись на то, что Далий Мар — величайший маг в истории, и ничто в этой Вселенной не остановит его от свершения задуманного и желанного. Как, например, желание выжить. И, набрав ягод и трав, растущих на холме и подле болота, мужчина приказал выдвигаться к ближайшему городу. Однако Артур весьма категорично отказался. Он набрал в грудь воздух, выпучил глаза и попытался состряпать взрослое и серьёзное выражение, однако заставил Айву думать, что имеет какие-то проблемы со здоровьем. Тогда, дабы опровергнуть эту неприятную догадку, юноша коротко поведал о своём замысле: о побеге, о недоверии и скитаниях, к которым готово его тело. Ответная реакция не заставила себя долго ждать, и уже через несколько секунд Артур прижимался к стене, пытаясь отстраниться от разозлённого Айвы. Мужчина, пусть и уступал Артуру в росте, но в данный момент выглядел в его глазах самым настоящим гигантом, извергающим из ноздрей ураганы. А его вспыльчивые речи звучали, как звенящие в землетрясение бокалы. Ругань и недовольство — два слова, о которых юноша почти забыл, проживая счастливую жизнь с не самой заинтересованной, пусть и любящей матерью. Свобода, окружившая этого ребёнка, затмила голос разума и логики, внушив веру в то, что выжить без поддержки — плёвое дело. И ведь юноша почти согласился пойти с новообретёнными знакомыми. Но в самый последний момент, когда Айве оставалось сказать свой коронный аргумент, Артур перевёл внимание на вставшего с насиженного места колдуна.

— Ты, конечно, можешь пойти с ними и отправиться в Йеру, как только завершится Авирвэль. Но, с другой стороны, ты мог бы поступить более интересно и остаться: мало ли, из этой затеи что-то выйдет? Только представь, сколько возможностей ты подаришь самому себе! — Далий Мар, пусть и опирался о стену, но звучал очень внушительно. Артура вновь задели сомнения в своём решении.

— Зачем вы предлагаете ему это? Он ещё совсем ребёнок! Он жизни не видел, а вы хотите, чтобы он с ней распрощался?! — Айва совсем забыл о запрете на разглашение этой информации. Он встал горой, не давая колдуну приблизиться к своему ученику (именно им он счёл Артура в этот момент). — Артур, не слушай его! Он желает тебе смерти!

— Глупости! Я предлагаю ему шанс — настоящий шанс на счастливую жизнь!

— А как же твоя родня, Артур?! Что они подумают, если ты исчезнешь?! В нашем мире время идёт почти так же, как и в твоём! И если ты затянешь с возвращением, тебя объявят в бессмысленный розыск!

— Я знаю. Не вопи, Айва, пожалуйста, — юноша отполз от собеседника, тихо шурша спиной по камням. Потом, подумав ещё немного, он подошёл к Далию Мару и подставил ему плечо. — Я верю, что ты хочешь мне лучшего… Но что, если это правда, — если я могу остаться в вашем мире? Ты не представляешь, каково жить там, где чувствуешь себя призраком из далёких веков! Где не можешь найти друзей и единомышленников, потому что мир огромен и прогрессивен под стать твоей отсталости!.. Это… сводит с ума. Одиночество, которое кажется огромной безжизненной пустыней, заставляет усомниться в собственной нормальности… Я не хочу жить так и дальше. Даже если ради этого придётся пожертвовать тем немногим, что я имею в мире людей. Даже мамой…

— Ты пожалеешь об этом выборе, Артур. Проклятье, которое касается каждого, похожего на тебя, принесёт боль и тебе! Это не угроза, ты не подумай. Но я видел, что случается с непокорными мечтателями… и это ужасно! — Артур верил Айве. Хотя бы потому, что из-за этих слов глаза мужчины наполнились слезами, а лицо покраснело. — Прошу, послушай меня. Я знаю, что мы знакомы недолго, и ты вправе ставить мои слова под сомнение… но не позволь этому треклятому тёмному магу затмить твою рациональность! Это не окупится… Такие вещи никогда не окупаются, а лишь сильнее вредят всем вокруг. Ты можешь не ставить меня в пример, но делай то же и с ним, пожалуйста! — Айва старался изо всех сил, однако Далий Мар слушал этот лепет, не принимая его всерьёз. Он поправил грязную длинную чёлку, упавшую на лицо, глянул исподлобья как-то по-хищнически и слабо посмеялся, боясь обречь себя на очередной кашель.

— Ты и понятия не имеешь о моей жизни, мальчишка… В каком праве ты — жалкое подобие героя — оценивать меня — эльрина, что изменил ход истории целого мира? Я бы мог развеять тебя в пыль, находись мой организм в лучшей форме. А что можешь ты? Ведь ты наверняка нищий, вспыльчивый, неконтролируемый отброс, упавший в глазах собственной родни. Ты — ничто передо мной, в какой бы плачевной форме я не находился… — силы колдуна проглядывались всё заметнее. Его голос крепчал, заставляя усомниться в верности даже самых громких мыслей, перечащих словам древнего зла. Но Айва был непреклонен и дерзок, а сказанная ненависть вынудила его обнажить один из кинжалов. В этот момент Далий Мар ехидно улыбнулся.

— Не смей оскорблять меня. Я не куплюсь на твои бредни, сколько бы уверенно ты их не говорил! Я бы мог раздавить тебя прямо здесь, сапогами, которые ношу. Но единственная причина, по которой ты всё ещё дышишь — моё безграничное милосердие, о существовании коего ты мог и не догадываться, — мужчина, так и сверкающий глазами, мигнул на Артура. — Ладно, так и быть. Я отпущу тебя с этим… с ним. Но возьми вот это, просто чтобы я был уверен в твоей безопасности, — он протянул клинок, глядя на него несколько неуверенно. — Я знаю, что бессмысленно скрывать что-либо от существа, рядом с которым ты стоишь, так что не обяжу тебя на интимный диалог. Послушай: это оружие мастера, потому оно имеет особые свойства. В час беды, когда твоё доверие Далию Мару или кому-либо ещё падёт, развяжи ленту, украшающую рукоять, и прочти заклинание. Мои клинки помогут найти тебя.

— Но я не умею читать на вашем языке…

— Эвассир не сложен. Я научу тебя, — колдун одобрительно кивнул и едва тронул кинжал, чтобы пробежаться по надписи. Казалось, его ничуть не смутили предостережения Айвы. Он следил за ним с той же холодностью, с какой следят друг за другом незнакомцы. — К тому же, раз уж ты остаёшься здесь, тебе необходимо заговорить на эвассире до окончания праздника, ибо тогда чары рассеются, а наш язык вновь станет тебе чужим. Но если ты будешь знать его — ничто не повредит твоему пребыванию здесь.