К несчастью, Ивир Баенаш приготовила не королевский стол, и очень скоро всё ещё голодный Артур обнаружил себя перед пустыми тарелками и Далием Маром, что медленно доедал густой суп, осыпанный жёсткими, но очень питательными каплевидными листочками. Лицо мага, в отличие от восхищённой улыбки Артура, не выдавало в нём ни капли того наслаждения, что питал сам мальчик. Более того, в старых глазах постоянно проскакивала искра, громко голосящая о несовершенности, посредственности незаманчивого ужина. Вероятно, он не упомянул об этом лишь из уважения к верной последовательнице, которая поглощала пищу с каменным лицом.

— Большое спасибо за ужин! — резко поблагодарил Артур, желая создать приятную атмосферу. — Я не думал, что вы умеете так вкусно готовить, но мне очень понравилось!

— Артур… — тихо призвал Далий Мар, искоса глядя на глупого мальчика. — Невежливо заикаться о кулинарных пристрастиях и способностях исповедников далькайтара. Это не та вещь, которой нужно гордиться.

Юноша покорно кивнул и спрятал своё удивление за смущением. Он облокотился о стол, немного нагнулся к женщине и искренне поинтересовался:

— А почему вы решили примкнуть к этой философии?

Ради ответа на этот вопрос Ивир Баенаш отложила трезубцевую вилку и мельком глянула на вздохнувшего негодованием кумира. Прошлась взглядом по псу, лежащему сбоку стола и грызущему сырую кость, и остановилась на Артуре, что так беззаботно поинтересовался не вполне уместной историей. Но женщина всё же нашла в себе силы ответить на поставленный вопрос, предрекая вероятный гнев, который может обрушить на неё Далий Мар.

— Это было давно… Конечно, по сравнению с вашей вечностью, тёмный господин, мои тридцать с лишним лет — ничто, но для вашего спутника это может быть чем-то большим. Но это не важно. Во времена своей юности, ещё до поступления в лицей, я познакомилась с будущей королевой Эвклаза — Её Благостью Алкатой. Она была… потрясающа. Имела нежные черты лица, сладкий голос, добрые зелёные глаза… Иногда её называли Бегущей Рекой, ибо помню, как сейчас, что её волосы отдавали синевой и могли стлаться по всей комнате…

— Как у Рапунцель? — мягко перебил Артур, всё больше увлекаясь внезапным рассказом Ивир Баенаш.

— Я не знаю, кто это. Но могу сравнить её волосы с волосами Нидды: они такие же мягкие и невероятно длинные. И, насколько помню, они были такими всегда. Но волосы играют здесь далеко не первую роль, так что прошу не отвлекать меня от повествования. Единственная причина, по которой я взялась за этот рассказ по воле ребёнка — ты сопровождаешь тёмного господина, мальчик. Итак, я прервалась на Алкате. Не поймите меня неправильно, тёмный господин, но я не питаю столько любви и верности ни к кому, кроме как к ней. С момента нашего знакомства и вплоть до окончания лицея мы были вместе. Мы пережили много невзгод, много радостей… но больше всего наша жизнь насытилась несправедливостью, которая царила вокруг. Видите ли, Алката никогда не рвалась к трону. Но этот мерзавец Ренхет выбрал её в качестве своей супруги, чему она, страшась позора, просто не могла противиться. Поэтому ей пришлось согласиться. Наши отношения почти полностью прекратились, о чём я жалею каждый день, и из времени пропало всякое движение. Всё вокруг… словно остановилось. Мои руки опустились, а нежелание жить подобным образом всё больше тяготило рассудок. Тогда я, руководствуясь младой глупостью, решила выступить против Ренхета, ставшего новым королём. Я наивно полагала, что это что-то изменит. Но всё, что это изменило — моё отношение к жизни. Он заточил меня в темнице. В темнице, тёмный господин! За то, что я выказала своё недовольство в связи со случившимся! Это происшествие потрясло меня до глубины души. А долгие месяцы без общения с Алкатой, которая сохраняла во мне добрый настрой, отозвались первыми признаками злости. Я… решила податься в магию. Не примите это близко, тёмный господин, но магия губит всё, к чему прикасается. Мы с вами — отличный пример её пагубного влияния. И я знала о её свойствах ещё тогда, будучи юной и несмышлёной.

— Вы так и не ответили на мой вопрос… — Артур вновь перебил женщину. — Почему вы решили, что… как её там?.. В общем, эта философия — хороший вариант для смысла жизни?

— Далькайтар — не просто философия. Это культ. Это религия, если хочешь, — в словах Ивир Баенаш чётко читалось: «Перебьёшь ещё раз — и тебя будет ждать смерть». — И я близка к тому, чтобы ответить на твой вопрос, — она взяла небольшой перерыв и сделала пару глотков из стакана с красно-белым камиром. — Несмотря на глупое желание, я прекрасно знала, что не имею врождённых способностей к магии. Пока мои трёхлетние сверстники вовсю баловались ливитирующими камнями и птицами, я пыталась поднять в воздух хоть одну песчинку. Но за два десятка лет так ничего и не вышло, и я окончательно потеряла интерес. Однако в случае с Алкатой у меня не было права пасовать. Эта мысль так подстегнула меня, что я почти смогла заколдовать яблоко! Но…

— Даже близкие отказались верить в твои возможности? — быстро подхватил Далий Мар, сидящий до этого в некоторой задумчивости. Артур заметил в его глазах проблеск понимания и чистой грусти, быстро исчезнувший из виду.

— Да, вы правы, тёмный господин. Мои родители, моя сестра и мои друзья отказались принимать то, что магия может пробудиться в аррине даже после двадцати лет. Поэтому я начала изучать книги, связанные с магией, и очень скоро наткнулась на вашу «Плейеси майдитар». Я не могу выразить словами, какой отпечаток оставили на мне ваши записи… Ваш вклад в магическое знание превосходит любые иные работы даже спустя четыре тысячи лет!

— Естественно. Я же первый, кто додумался записывать все исследования и наблюдения.

— Ваша книга подарила мне надежду. Я никогда не забуду первые строки этого произведения: «Магия — свет, магия — тьма, магия вокруг и магия внутри любого существа». Именно это предложение подарило мне веру в собственные силы. Именно благодаря вашей работе во мне открылось второе дыхание, и я сумела выучить несколько полезных заклинаний. Отвечая на вопрос вашего спутника, я решила отплатить вам за вашу щедрость самым наибольшим добром: стать верной последовательницей и действовать в связи с вашими устоями. Если бы не вы… я бы не имела всего того, что имею сейчас.

— А что стало с вашей подругой и принцем?

— Как я сказала, Ренхет стал королём. Он присвоил себе Алкату, полагая, что я не стану отбиваться, и всеми силами выставлял её на обозрение: она зачитывала законы, она правила балы, она вынуждала себя быть светской особой. Всё это ужасно давило на меня — и он знал об этом.

— Значит, вы с ним были знакомы ещё с детства? Я ничего не понимаю…

— Да, были. Так как и я, и Алката относимся к ургави, нам положено общаться с королевской семьёй и её свитой.