То есть куртизанки.

И в этом Венеция является самым успешным торговым городом во всем христианском мире, где спрос и предложение регулируются самым тщательным образом. Точно так же, как во Дворце Дожей хранится «Золотая книга» знатных фамилий, существует и другая книга – куда более непристойная, – содержащая подробности о гражданах совсем иного сорта. Она пользуется настолько дурной славой, что даже я, ничего не знавший о Венеции – за исключением того факта, что это великая республика, утопающая в воде, которая сражалась с турками за право владычествовать в восточном море, – слышал о ней еще до того, как мы прибыли сюда. Это так называемый «Реестр куртизанок»: список самых красивых, наиболее образованных и самых желанных женщин, где рядом с каждым именем оставлено свободное место, дабы клиенты могли оставить или прочесть описание, стоимость услуг и даже оценку соотношения «цена/качество».

Единственный вопрос заключается в том, как туда попасть. Каким образом куртизанка, желающая добиться славы и успеха, заявляет о себе в городе, где выставление себя напоказ служит признаком вульгарности, а не успеха? Ответ прост. Поскольку ни один здравомыслящий купец не станет покупать кота в мешке, есть такие общественные места, куда направляются продавцы, дабы явить товар лицом, так сказать. И в этом, несмотря на все свои уверения в чистоте и невинности, Венеция не более добродетельна или изобретательна, нежели сам Святой Град.

Поскольку куртизанки, как и все прочие, ходят в церковь.

Мы заняли свои места – поодиночке – в самой середине, где было тесно и где, хотя нам были прекрасно видны первые ряды, никто не мог видеть нас. Потому что мы пришли сюда не для того, чтобы явить себя миру. Совсем напротив, до тех пор пока у нас не появится дорогая одежда и обстановка в доме, нам предстоит держаться в тени. Будь по-моему, я бы вообще не пустил ее сюда. Я и сам по себе достаточно заметная фигура, и нас непременно запомнят, если увидят на людях вместе. Но по крайней мере ее голова и лицо надежно укрыты от любопытных глаз, хотя, благодаря заботе Ла Драги, синьорина почти обрела свою прежнюю форму, дабы вызвать интерес любого мужчины, на котором она пожелает остановить взор, и потому что она прекрасно знает об этом, ей будет трудно устоять перед подобным искушением. Хотя я лично спорить с ней не собираюсь. Есть предел тому, сколько времени она готова просидеть взаперти, вдыхая едкий запах снадобий, исходящий от ее волос, и, раз уж к ней вернулась уверенность, мои отчеты из вторых рук стали вызывать у нее все большее раздражение.

– Ты – почти идеальный заменитель женщины, какой только можно отыскать в мужчине, Бучино, но ты не в состоянии оценить уровень конкуренции так, как это сделаю я. Кроме того, ты слишком мал, чтобы смотреть поверх скамеек, и в силу этого непременно упустишь из виду кое-какие акты предстоящего представления. Пришло время мне самой появиться на людях. Когда ты отправишься туда в следующий раз, мы пойдем вместе.

Мы остановили свой выбор на церкви Санти-Джованни-э-Паоло, которую венецианцы называют Сан-Заниполо: у них имеется больше прозвищ для своих зданий, чем у старух – ласки для комнатных собачек. Здесь меньше золота и реликвий, чем в Сан-Марко, а интерьер не способен заставить ваше сердце воспарить к горним вершинам, как это бывает при виде огромного сводчатого нефа Санта-Марии-деи-Фрари. Но она достаточно велика – одна из самых больших в городе – и величественна, вмещает гробницы более чем десятка дожей. На мессу здесь собирается большая и пестрая толпа состоятельных горожан, не в последнюю очередь из-за того, что снаружи располагается красивая и просторная кампо, где добрые христиане после службы могут предаться общению, похваляясь обновками вкупе с набожностью.

Сегодня – храмовый праздник, и оттого на улицах царит приподнятое настроение. Мы прибываем пораньше, чтобы понаблюдать за тем, как собирается паства. Над каменным полом шуршат атласные юбки, по нему стучат деревянные каблучки. Разумеется, не все здешние женщины – профессионалки: в городе, где богатых женщин принято держать вдали от любопытных глаз, большая церковь служит заодно и рынком для возможных брачных контрактов, и потому даже респектабельным девицам дозволяется чуточку больше вольностей в обращении со своим гардеробом, дабы привлечь к себе внимание. Тем не менее только слепой не заметит разницы между ними.

По словам синьорины, первый фокус заключается в том, чтобы правильно обставить свое появление. «Успешную куртизанку видно уже по тому, как она входит. На воскресную мессу в хорошей церкви собирается от четырех до пяти сотен мужчин, и я могу обещать, что по крайней мере шестьдесят или семьдесят из них будут интересоваться женщинами не меньше, нежели молитвами, хотя некоторые из них об этом еще не подозревают. Входя, нужно дать мужчинам время рассмотреть себя, чтобы они знали, где найти тебя, пока будет продолжаться месса».

Сегодня в Сан-Заниполо присутствуют по меньшей мере четыре особы женского пола, знающих, как подать себя при входе, – две брюнетки и две блондинки. Всех их я уже видел ранее, и все они вошли, держа голову высоко поднятой, в платьях настолько пышных, что казалось, будто каждая влечет за собой собственные театральные подмостки. Ступали они медленно, чинно приподняв юбки над туфельками на высоких каблуках и демонстрируя желающим лодыжки.

Усевшись на выбранные места, они расправляют юбки, с деланой беззаботностью откидывают шали, дабы мельком продемонстрировать цвет кожи, хотя грудь остается целомудренно прикрытой: слишком много плоти в церкви – и мужчины живо вспомнят не только о рае, но и об аде. Одна из блондинок, с золотистой сеточкой на голове, возвышается над толпой, поскольку ее туфельки-сабо куда выше, чем у остальных. Мне понадобится приставная лестница, чтобы добраться ей хотя бы до талии, но мода, как известно, выставляет здравый смысл на посмешище, и кое-кто уже вывалил язык при виде нее.

Начинается месса, и я украдкой оборачиваюсь на то место, где сидит синьорина, зорко глядя на соперниц и внимательно рассматривая их позы вкупе с гардеробом. В ушах у меня вновь звучит ее голос.

«Весь фокус заключается в том, чтобы, даже ничего не делая, удержать внимание мужчин. И потому ты повторяешь молитву, держа голову прямо, голосом звонким и очаровательным, но не слишком громким, не сводя глаз с алтаря, но при этом помня о том, какой тебя видят остальные. Висок или затылок ничуть не менее важны, чем лицо. Если ты осмелилась распустить волосы, как делают девственницы, можно выставить пару выбившихся локонов из прически, а остальные кудри забрать в позолоченную и украшенную драгоценными камнями вуаль, изучать которую ничуть не менее интересно, нежели алтарь. А если сегодня утром ты вымыла и высушила волосы с нужными маслами – лучшие из куртизанок готовятся к мессе дольше любого священника, – то их запах способен соперничать с благовониями. Хотя при этом нужно иметь свои собственные духи, составленные исключительно для тебя, и, улучив момент, разгонять аромат вокруг себя осторожными взмахами рук, чтобы передние и задние ряды знали о твоем присутствии. Но все это – лишь предварительные ласки и подготовка к настоящему испытанию, каковым является проповедь».