— Впервые слышу, чтоб Змея Проклятущего мужиком называли!.. Хотя вкусы, видно, у всех разные. Чешуйчатые по сердцу? — ехидно сощурился Кощей на смущённую кухарку.

— Господи, да у него там чешуек-то раз, два и обчёлся. Так и как же мне его называть, коли он такой же, как и ты — человек. Разве что блондин, чуть крупнее да покрасивше… — не подумавши выпалила она, но видя весьма заинтригованное лицо Бессмертного, быстро осеклась, виновато потупила взор и спрятала сковороду за спину. — Ой, пардон, вырвалось…

— Так куда же Серафима делась? — продолжил допрос Кощей, зло словно и не слышал её хвалебной речи.

— Да почём же мне знать-то? — ответила вопросом на вопрос Люба. — Последний раз я видела её, когда двойник твой из зеркала кинул гадостью какой-то, после которой мы вмиг вырубились…

— Ты должно быть грибов объелась, дурная?! Как моё отражение могло в вас что-то кинуть, оно же внутри зеркала?

— А ты у него-то спроси, как! Я за что купила — за то и продаю, а вот с зеркальцем твоим стоило бы провести следственные действия — задумчиво протянула кухарка, поворачиваясь в сторону потемневшего зеркального полотна.

Пока Люба снимала с огромной рамы чёрное покрывало, Кощей стоял, не шевелясь и глубоко задумавшись, и когда услышал со стороны девушки лишь сдавленный писк, резко повернулся и увидел, как из зеркала протянулись две длинные крючковатые руки, и схватив Любашу, рванули её внутрь, не дав возможности воспользоваться привычным оружием.

— Стой! — Кинулся Кощей в сторону кухарки, но её и след простыл, а зеркало вновь потемнело и стало твёрдым. Мужчина обшарил всю гладкую поверхность, но так и не смог проникнуть внутрь.

— Так значит вот оно как?! Интересно, чьи это ручки костлявые пробрались в мой замок и украли Симу с кухаркой? — пытаясь считать магические следы, бормотал Кощей. — Так, так, так…

Но зеркало, словно каменная стена ни на миг не дрогнуло и не выдало похитителя.

— Кузьма! — взревел раздосадованный мужчина, выглянув в окно и, зло играя желваками. — Седлай коня! Да поживее!

Через пару минут, вздыбив коня и взмахнув полой плаща, Кощей, круто развернул лошадь и рванул в сторону тёмной стены Ведьминого леса.

И снова у Змея…

В кромешной темноте, подскакав вплотную к огромному, недавно покинутому замку, Кощей остановил взмыленную лошадь и закричал:

— Горыныч, открывай, Змей Проклятущий! — Ответа не последовало, лишь резко затихшие ночные звуки выдавали напряжение в окружающем пространстве.

Где-то внутри двора что-то щёлкнуло, стукнуло и с лёгким скрипом отворилось маленькое окошечко прямо в воротах.

— Чего надобно? — раздался заспанный голос сторожа. — Если в соседней деревне снова пропала молодая дева — ищите местных волков, что не гнушаются полакомиться человечиной, если пропал очередной ребёнок — обращайтесь к Бабе Яге или Кощею Бессмертному, если сгорело поле пшеницы, вспомните, как вы могли разгневать моего господина и идите с миром! Только идите быстро и желательно бесшумно, потому что своим криком вы вполне могли разбудить хозяина этого великолепного строения, а это может стоить вам жизни…

— Где этот хозяин? — в самое окошечко взревел Кощей, стараясь рассмотреть говорившего — уж больно взбесил бессмертного его елейный тон. — Быстро зови Горыныча, холоп, не то разнесу этот замок на счёт три! Раз… два…

— А кто это у нас такой смелый? Является к самому ужасному из ужасных, кричит тут словно шершнем ужаленный, хозяевам спать не даёт… — позевая, лениво спросил сторож, но увидев перекатывающуюся из руки в руку молнию у стоящего напротив гостя, быстро исправился. — Так что же вы не предупредили Ваше Злейшество, что собираетесь снова навестить моего господина?

Ворота с треском отворились, но злой до чёртиков Кощей уже не мог держать себя в руках: первый разряд молнии угодил аккурат посередине двора. Яркая вспышка с громким хлопком, осветившая величественный замок, тут же, сменилась другой — в стену недалеко от окон второго этажа. На землю посыпались выкрошенные камни, проснувшиеся слуги неистово носились по двору, крича и хватаясь за головы. Дети визжали, женщины голосили и лишь Кощей с вытянутыми вперёд руками сохранял полное спокойствие и яростно молотил по стенам и окнам.