Шрифт:
— Ишь, угрожать она мне вздумала! — плюнула на пол ведьма, сгребла наметённый сор и высыпала его в открытое настежь окно. — Скоро я все твои зеркала к рукам приберу, и тогда точно мечту свою осуществлю…
Ядвига подошла к огромному кипящему в очаге котелку и, наклонившись стала внимательно всматриваться в поднимающиеся над варевом пузырьки. Наконец, увидев то, чего ждала, она довольно подпрыгнула, потёрла между собой ладони и противненько захихикала.
— Да, да, да… Должны они ей шороху-то навести, ох, должны, не зря же я наделила их силой магической! — довольно приплясывая и потряхивая кудрями, бубнила ведьма. — Повеселюсь, ох, и повеселюсь!
— Ягушенька… — вдруг раздался из-под печи жалобный кошачий голосок. — Я ведь предупреждал тебя не связываться с этой противной тёткой, а ты…
— Брысь, Василий! Тебя спросить запамятовала с кем мне связываться, а с кем нет. Я ж от природы люблю пакостить: коли кому-то хорошо, сделаю худо, а коли худо, сделаю ещё страшнее.
— Ну а пришлых из кощеева замка зачем выкрала? — высунув морду на свет, спросил Леопольдович. — Они же вроде ничего плохого тебе не сделали, а ты их ей отдала…
— Я их токмо усыпила, а красть — то не по моёй части. А ты молодец, сделал всё в точности, как велено было. — Погладила его по голове Ядвига. — Подружился с девками, к зеркалу их заманил.
— А зачем это всё? — скептически глядя на ведьму, спросил кот. — Чем они вам помешали? Любаша вроде вообще безобидная, а готовит как!
— Как? Неужто вкуснее меня? — скосила на него взгляд хозяйка.
— Ещё как… Ты сроду не едала такой вкусноты. — осмелел Леопольдович. — Одни только оладушки её чего стоят, со сметанкою. Ммм…
— Я те дам оладушки! Жри давай свои косточки, блохастый. — зло зыркнула на него Ядвига и швырнула под печку две сухие вороньи кости. Кот, сморщившись, брезгливо откинул лапой дарованное ему угощение.
— Так всё-таки, тебе-то зачем связываться с этой зелёной бабой? У ней, ведь, даже сердце из камня… — не унимался Василий, наблюдая за уже разозлённой им Ягой.
— Есть у неё вещица одна занятная, с её помощью можно попасть в любое место Тридевятого. Обещала она мне его отдать, коли… А чего это я перед тобой отчитываюсь, лохматый? — встрепенулась ведьма, зло наступая на животинку.
— Да я так, просто, за тебя волнуюсь Ягушенька! Серафима с Любашей, конечно, тебе теперича не соперницы, а вот Кощей, думаю, явится к тебе…
— Чаво это сразу ко мне-то? — засуетилась хозяйка и стала яростно хлопать в ладоши. Под сей нехитрый аккомпанемент две метлы устроили в избушке генеральную уборку.
Одна обметала по углам паутины, разгоняя пауков разных размеров, в разные стороны, другая подметала пол. В печке моментально заиграл огонёк и его весёлое пение наполнило небольшое пространство жилища.
Яга всегда чистит и моет избу перед приходом добрых-молодцев…
Сама же ведьма стала прихорашиваться, глядясь в маленькую тарелочку: пригладила гребнем волосы, слегка умылась, сменила старые лохмотья на ярко-жёлтое парчовое платье и даже губы подкрасила соком лесных ягод.
Кот, видя старания ведьмы, тихонечко хохотнул в лапу, но виду не подал. С серьёзной мордой он наблюдал за наведением красоты и чистоты. Боялся спугнуть хозяйку — не часто с таким рвением она хотела показаться на глаза путнику молодой и красивой.
Через несколько минут красивая и разодетая Ядвига уже сидела на лавке посреди чистой избы и, скрестив руки на груди, выжидательно поглядывала на кота, словно, спрашивая: «Ну и когда же он придёт?»
Вдруг в ворота яростно затарабанили! Грохот разнёсся по всему Ведьминому лесу, спугнув притихших птиц и зверей. Где-то недалеко завыл одинокий волк.
Ведьма, не ожидавшая такого напора, икнула, подскочила и испуганно забегала по избе.
— Ой, что сейчас будет-то! — пробурчал довольный котяра, ещё больше пугая женщину. — Прячься, Ядвигушка, чую, пришёл он не один!
Глава 32
У Ядвигиных ворот.
— Открывай, карга штарая, — закричал Кощей, неистово молотя в ворота, — гошти пожаловали!
— Не открою! Гостей не жду, баня не топлена, в избе не прибрано, харчи не сготовлены… — донеслось из-за чуть приоткрытой двери.
— А мы к тебе не праздно пришли, разговор есть! — вторил «товарищу» Горыныч. — Коли не откроешь, спалю к чертям твою пернатую!
После этих слов, избушка, нервно охнув, с шумом плюхнулась на землю, раскрыв настежь все двери.