Видишь яхты в заливе и у причалов. Величественный средневековый замок. Площади с сохранившейся с Петровских времен брусчаткой. Не наш город, не русские строили. Сразу видно, что отобрали.

Сергей прибыл поездом из Питера рано утром. Побродил по вокзалу. Минуту с отвращением разглядывал в буфете белесые сосиски и засохшие пирожки. Решил повременить с завтраком и купил карту города. Разобравшись с масштабом, с легким удивлением вычислил, что пешком до торгового порта будет не больше двадцати минут.

На часах было девять утра. Пересекая городской парк, Сергей вспомнил о прелестях вокзального буфета уже с некоторой теплотой. И неожиданно вышел к городскому рынку, где и обнаружил совершенно нормальное и недорогое кафе. Выпив чашку кофе, абрикосовый сок и прожевав три пирожка с колбасой, Сергей повеселел. До встречи еще был целый час. Сергей вновь открыл карту и уточнил место встречи. Внутренне улыбнулся. Здесь, в этом городе, он провел и детство и юность, здесь ходил в школу и вот теперь с картой, как диверсант.

Средняя школа номер пятнадцать действительно располагалась в пяти минутах ходьбы от проходной порта. Рядом также располагался крупный православный собор. Неожиданно для себя Сергей захотел посетить церковь. Все религиозное сознание его можно было выразить одной фразой, обращенной к небесам: «Да что же это такое, как же так?»

А вот тут внезапно захотелось побродить среди мрачноватых картин с лицами святых, удивительно похожих друг на друга. Вдохнуть запах ладана. И, быть может, помолиться, что ли, про себя. Да нет, ерунда. Просто захотелось куда-то пойти и все.

Однако церковь оказалась еще закрыта. Сергей постоял, наблюдая, как рабочие меняют церковную кровлю, серое крашенное неоднократно железо на яркое горячее золото.

Неужели и правда золото или сплав какой? Немного порассуждав на тему, откуда у ограбленной советской властью церкви, прихожанами которой долгие годы были сплошь старухи и неуравновешенные личности, вдруг в одночасье находятся в наше время деньги на дорогостоящий ремонт, он собирался уже было двинуться дальше. Как кто-то потянул его за рукав.

– Девушка! Еще одну принесите.

– Задачу ты задал мне непростую. Непростую, но решаемую. Решаемую, потому как сам думал не раз. А что если, да как? Тока мне там делать нечего. Это пока нас совдеп гнобил, мы все считали: стоит туда попасть – и сразу. Типа сказочная жизнь. Раньше так от одного запаха дурел в магазинах. В наших магазинах всегда чем-то кислым, противным воняло, какой-то лихорадкой, воздух был густой и липкий, ненавидел я магазины. Или просто вечно текущей канализацией. Сантехников в стране не хватало. А там. Там фиалками пахло, парфюмом заморским. Да что запах. Это сейчас видак – он и есть видак, а тогда… Тогда это было сродни автомобилю, а автомобиль сродни загородному дому. Во перекос был в понятиях, бля. Кто врубался тогда, тот деньги мог потом срубить влегкую. Да-а-а… Тоже мысли были. Однажды вот какая история приключилась. Подходит ко мне электрик корабельный и говорит: «Мой приятель на чердаке раскопал скрипку. А чердак тот в старом доме деда. А дед был древний, до революции успел пожить». «Ну и что?» – говорю. «А то, – отвечает, – что Страдивари внутри написано». Я рукой махнул: «Этих, бля, страдивариев было». «Ты погоди, – говорит, – не горячись. Дело в том, что я книгу раскопал в библиотеке. И называется она… Ну, короче, типа «Тысяча способов определения подлинности скрипок Страдивари». «Ну и что?» – спрашиваю. «А то, – говорит, – что совпадают».

«Что, – спрашиваю, – совпадает?» «Все. Чернила при угловом зрении золотом отливают, а не зеленью. Угол у выреза на деке не прямой, а косой, ну и так далее». Я, конечно, не поверил. «Ну, – говорю, тащи свою скрипку ко мне домой, будем дальше смотреть». И представляешь, еще нашли несколько десятков доказательств, что это подлинник. Да и история такая книжная с этим дедом. Он был учитель музыки, а отец его купец, и после революции сбежать не сумел, а деньги было нужно куда-то вложить, чтобы незаметно, но дорого. Ну, домысливай сам. Короче, я загорелся. Что-то вспыхнул весь. Аж затрясло. У меня финн был знакомый, лоцман. Тот как раз пробавлялся всякой нумизматикой и прочей фигней. Я ему однажды неплохо вдул коллекцию монет финских старинных, в Питер съездил, купил у одного деятеля и ему вдул. Ну и машину купил. На разнице. А тогда покупка машины – знаешь… Ну, сам все понимаешь. Дык дело-то в том еще… И подделки хорошие ценились на эти скрипки чуть ли не как оригиналы. Короче, переправили мы ему скрипку. Он взял ее и говорит: «А сколько вы хотите, если подлинник?» Я говорю: «Триста тысяч». А он помолчал и кивнул головой. Я тут же добавил: «Долларов, разумеется, не финских марок». Он типа: «Я… я…» Ну, думаю, что буду делать, если это так. Бросить семью и ломануться в ЮАР. Мне один чухонец предлагал, когда еще коммунизм у нас был глухой. Говорит: «Ты вот на нас смотришь и думаешь, насколько мы, финны, лучше вас живем, так вот запомни: они, в ЮАР, то есть белые, живут лучше нас во столько же раз, как мы против вас». «Переправлю тебя, – говорит, – просто из ненависти к коммунякам». Много мы с ним трындели на ночных вахтах. Он лоцманом был, а я третий штурман. Кэпа нет. Тот, как обычно, спит в отрубе. А у нас коньячок представительский. Закуска. Балычок, икорка. Представительских вваливали нам горы. Говорят, однажды один шип застрял в Суэцком канале. Капитан был мудак и жадина, арабов не угостил. Ну те типа: куча нарушений. Ну и с тех пор установили нормы коммуняки за один проход через границу там водки, икры и всякого говна, шоколада там. Это для моряков. А у нас те же нормы, тока в месяц двадцать рейсов. Вот и считай, скока этого добра. Не успевали завозить ящиками из спецмортранса. Все капитаны наших буксиров – глубокие алкаши. Ну так вот. Ночь. Канал Сайменский в огнях. Заруливаешь себе. Ну и за жизнь. Все больше о политике. Короче. О чем это я? Да. Три ночи не спал…

– Ну это понятно, что скрипка твоего электрика фуфлом оказалась. Но ты скажи: удрал бы тогда?

– Не знаю, Сережа, не знаю. Скорее всего, нет. Жену б еще, наверное, смог бросить, а ребенка нет. Я много читал про совесть. Решил бы, что не стоит. Что она потом меня замучает. Ладно, давай так. Не скажешь, с чем убегать собрался, помогать не стану. Мне просто, если ты потом там миллионером станешь, хочется к тебе в гости напроситься. Поплавать в бассейне, коктейли полакать в окружении шоколадных баб. Ну типа реализовать детские мечты, точнее, мечты всех подростков-онанистов нашей вселенной. Ну не верю я, Сергей, что ты кого-то убил. И удрать за кордон собрался. Явно ты слямзил чертежи какой-то ракеты там или вечного двигателя. И если тебя будут искать, а посадят меня, я, Сережа, должен знать, сидя в тюрьме, что если выйду, то ты мне пришлешь вызов в свою Австралию и там я, ну ты знаешь, о чем я мечтаю…

– Добрый ты, Кот. Другой бы денег запросил авансом, а ты так скромно. Расскажу, конечно. Ну да ладно, пугать не буду. Ничего особенного, вещица одна, но дорогая. Слышь, Кот, а если найдут меня, чего, может, можно им денег дать?

– Не думаю, Сергуня, не думаю. Дело в том, что они все срочники. Ну сам же знаешь. А ты же, бля, служил. Ну, короче, не станут они, побоятся. Вдруг подстава там. Проверка. Это сейчас всем все похуй. А раньше – ты чо. Они вначале в бревнах манекен спрячут на барже, и пока наряд его не найдет, куй ты сдвинешься от причала. План там куям. Раньше же главное было – не выпустить за пределы Родины ее счастливых обитателей. Это сейчас кооперация. А раньше… Короче, кули, я как радио перед тобою. Сам все знаешь.