Воин яростно скинул цепляющуюся за него тонкую руку и процедил:

— Мои приказы не обсуждаются. Ты едешь со мной к королю и рассказываешь все, что тебе известно. А потом мы решим, что делать с тобой и с обвинениями в причастности к смерти Максимилиана Балазара.

Трилуна побледнела и отшатнулась от Севера, словно он ее ударил.

— Я думала, вы мне поверили… Это не я… — голос задрожал от обиды.

— Я не верю на слово ведьмам, — холодно произнес мужчина и запрыгнул в седло. Затем он подхватил поникшую девушку и усадил впереди себя, крепко держа ее за талию, боясь, как бы она не начала вырываться. Но Трилуна и не собиралась, беззвучно оплакивая подругу, по ее вине оказавшуюся в заложниках колдуна. Даже захоти она бежать от принца Рамалана без оглядки, ее все равно догонят. А из-за ее безответственности только потеряют драгоценное время. Оставалась последняя надежда, что король Яромир будет более здравомыслящим, чем его сын, и вскоре она уже будет на пути в Сардаган.

*****

Леонесса, борясь с тошнотой, приподнялась на локтях и огляделась по сторонам. Где она? Тонкий белоснежный шатер слегка колыхался на ветру. Вокруг по периметру было разбросано множество ярких мягких подушек. У одной матерчатой стены стоял высокий резной сундук, запертый на огромный медный замок. У другой — низенький деревянный столик, на котором находился кувшин с водой и несколько кубков. Все еще плохо соображая, она решила для начала промочить горло. Скорее всего, сейчас войдет Голган и, брызгая слюной, начнет обвинять ее в том, что опозорила его, да и свою семью, бросив его накануне свадьбы. Но только она немного пошевелилась, как услышала бряцанье металла и ощутила неприятный холод на лодыжке. Опустив глаза, она громко вскрикнула. Толстая серебристая цепь обвивалась вокруг ноги и была закреплена на невысоком штыре, вбитом в центр шатра.

— Так, так… — протянул Нуриэль, откидывая полог и подходя к съежившейся от ужаса девушке. — Значит, очнулась.

— Как я здесь оказалась? — прохрипела Леонесса, потеряв голос от страха. Это же колдун, которого описывала Трилуна! Боги! Она обречена! Сердце гулко забилось в груди, словно намереваясь выпрыгнуть наружу. Противный липкий пот покрыл тело. Она еще в жизни так ничего и никого не боялась, как этого самодовольного мужчину, со страшной хищной улыбкой взирающего на нее с высоты своего роста.

— Тебе страшно, смертная? — он продолжал улыбаться, а злые глаза с ненавистью уставились на девушку, словно собираясь прожечь в ней дырку.

— Я не смертная…, то есть смертная… В общем, я Леонесса, — она вдернула подбородок, пытаясь прогнать сковавший душу страх. Она умрет достойно! И ее отец, могучий воин, будет гордится ею!

Глаза колдуна словно превратились в кусочки льда.

— Зря ты не молишь меня о пощаде. Тогда, может быть, я и проявил бы немного милосердия. Все же ты совсем юна и достаточно миловидна. Теперь же стоит проучить тебя за дерзость!

Он продолжал пристально смотреть на девушку, и вскоре она почувствовала, как легкие начинают гореть огнем, хотя сами, казалось, покрывались тончайшей корочкой льда. Воздуха стало катастрофически не хватать, и она схватилась за горло, пытаясь сделать хоть малейший вздох, но все было напрасно. Колдун прекратил пытку, только когда Леонесса начала закатывать глаза. Подождав, когда она прокашляется, и, увидев, как в глазах плескается панический ужас, Нуриэль вновь улыбнулся.

— Надеюсь, ты поняла, что не стоит злить меня, смертная?

— Да, — с трудом выдавила Леонесса, пытаясь сдержаться и не кинуться колдуну в ноги, прося прощения за необдуманные слова.

Нуриэль вальяжно раскинулся на подушках и принялся разглядывать девушку из-под полуопущенных ресниц. Длинное голубое одеяние мягкими складками лежало вокруг него, через боковые разрезы виднелись мускулистые ноги, затянутые в тонкие кожаные брюки. Он согнул одну в колене и положил на нее руку, перебирая тонкими пальцами деревянные четки. Казалось, это не взгляд, а его ладони, шарили по ее телу, и девушка в порыве поджала ноги к груди и обхватила их руками, стараясь спрятаться от этого неприятного чувства.

— Сколько тебе лет? — наконец нарушил молчание мужчина.

— Семнадцать.

— В моем мире в этом возрасте уже давно становятся женами и матерями. А ты, как я почувствовал, непорочна. Ты никому не приглянулась?

— К чему этот допрос? — пискнула ошеломленная девушка. — Хотите убить — убивайте! И чем скорее, тем лучше!

Леонесса была готова к новой вспышке ярости, но вдруг услышала смех.

— Храбрая, — затем взгляд Нуриэля вновь стал суровым. — Будешь моей рабыней, пока я не решу иначе. И без глупостей. Пока о тебе знают только братья моего ярана, который подчиняется мне. Но если известие о твоем присутствии выйдет за его границы, Старший маг живьем сдерет с тебя кожу.

Леонесса побледнела, представив эту картину и нисколько не сомневаясь в правдивости слов колдуна.

— Но… я думала…

— Почему я не убил тебя? Знаешь, это было моим первым желанием, но теперь… Пожалуй, лучше оставить тебя в заложницах. На всякий случай. Тем более, твоя ведьма и так страдает, думая, что тебя жестоко пытают. Хотя… Когда ты мне надоешь, может и займусь этим вопросом лично.

Увидев полные слез голубые глаза, Нуриэль вновь улыбнулся, наслаждаясь своей маленькой местью. Раз ведьма не может расплатиться за свой поступок, то его сполна окупит эта смертная. Уж он постарается, чтобы ее жизнь превратилась в ад. Не так давно он и сам там побывал, получив сильнейшие болезненные магические ожоги, заставляющие тело выворачиваться наизнанку от боли, которые затянулись только пару дней назад. Эти муки он не забудет никогда! Из-за нестерпимой боли, он чуть было не отрубил себе руки, тем более, даже Верховный Жрец был не в силах вылечить его. Чистая случайность помогла знахарю сотворить живительный порошок, и он только прошлой ночью, первый раз за последние недели, смог немного поспать, не корчась от страданий. Повезло этой смертной, что она не попалась ему тогда. Иначе ее судьба была бы уже решена.