— Я был свидетелем! — Марек, запыхавшийся, взволнованный, добиравшийся сюда, по-видимому, бегом, резко выдохнул и, прижав руку к сердцу, нахмурился, — Своими глазами я видел, как Его Величество Тревор Четвертый поручил милорду Аркано Брутто предводительствовать защиту дворца! Милорд поцеловал меч и положил его к ногам Его Величества! Достаточно тебе моего свидетельства, Гарт? Слушайтесь господина главнокомандующего, его устами с вами говорит сам король!

Медведь, несколько смущенный напыщенностью речей, быстро улыбнулся и, предпочитая немного сменить тему, взмахнул рукой.

— Держите ворота! А те, кто не держит — вооружайтесь! Мы дадим бой повстанцам, но запомните королевский приказ — никто из них не должен быть убит! Хватайте их и сажайте в темницу, а пуще того — ищите зачинщиков! Сами по себе люди не пошли бы против короля, их кто-то подзадорил… — мужчина постучал себя пальцем по губам и, отвернувшись от нехотя передающего его приказ своим соратникам Гарта, повернулся к министру, — Вывел?

— Так точно, милорд! — Марек вытянулся по струнке, — Его Величество, а также сопровождающие его лица отправились прочь из дворца по тайному тоннелю, что ведет на мельницу. Но как вы намерены прорваться к ним? Бунтовщики плотно оцепили дворец, взяли его в кольцо…

— Мне не в первой прорывать такие кольца, — усмехнулся в ответ главнокомандующий и, мимолетно хлопнув собеседника по плечу, одним прыжком преодолел три ступени крыльца, на котором стоял. Приземлившись среди воинов, мечущихся туда-сюда, спешно вооружающихся кто чем может из королевского арсенала, он огляделся, вскинул, было, меч, чтобы дать приказ открыть ворота и встретить противника грудью, но внезапно замешкался.

— Гарт! — зычный рык заставил недовольного орденоносца оглянуться через плечо, — Где казармы королевской стражи?

— За пределами дворца, — последовал мрачный ответ, — На помощь надеяться нечего, милорд, я боюсь, стражи, что были в казармах или убиты, или встали на сторону повстанцев.

— Возможно, не все… — пробормотал себе под нос Аркано и, принимая решение одновременно с действиями, вновь взмахнул мечом, — Открыть ворота! Будем прорываться к казармам и, если я прав — найдем там помощь! Вперед!

Никто не двинулся. Люди недоуменно переглядывались, косясь то на Марека, сообщившего о назначении этого безумца главнокомандующим, то на Гарта, хмурого и раздраженного, явственно не одобряющего поведение нового командира.

— Чего вы ждете?! — Медведь почувствовал, как удушливая волна гнева поднимается в его груди, мутя разум и сжимая сердце, — Вперед!!

— Идти против толпы вооруженных людей небольшой горсткой, да еще и не убивать их… — Гарт покачал головой, — Уж простите, милорд, но это же верная смерть. Да нас зарубят, не успеем мы…

— Не жалеть! — рык главнокомандующего прервал его, — Королевский приказ был — не трогать невинных людей, но если вас будут пытаться убить — защищайтесь до победного! Оставьте жалость, вспомните о бессердечии! Сейчас это ваш долг — разогнать безумцев, столпившихся за стенами, смять их наступление, показать им, в чьих руках сила!

На этот раз призыв вызвал значительно больше одобрения. Воины зашептались, кивая, передавая друг другу согласие, подталкивая Гарта в спину, и тот, наконец, тоже вскинул меч.

— Вперед! — рявкнул бравый вояка, — Открыть ворота! Долой жалость к негодяям — защищая корону, мы должны быть бессердечны! Убить каждого, кто полезет во дворец! Avanti!

Что-то царапнуло Медведя в последнем слове, что-то задело его, заставило на миг призадуматься… Но было уже поздно. Разум был замутнен яростью, обращенной теперь против атакующих дворец негодяев, рука сжимала меч, а сердце словно стиснул холодный обруч.

Он еще успел подумать, что, кажется, зачинщики есть не только среди повстанцев, но и среди стражи, но тут ворота распахнулись, и людская лавина хлынула во двор королевского дворца.

…Людские крики, звон оружия, свист пущенных стрел, стоны умирающих и раненных — все это слилось в одну сплошную какофонию, в которой уже нельзя было разобрать отдельных звуков. Аркано, рубящийся в самой гуще битвы не на жизнь, а на смерть, покрытый своей и чужой кровью, предводительствующий небольшой отряд защитников замка, рычал, как настоящий медведь, подтверждая свое прозвище и бил направо и налево, разя мечом без промаха самых ретивых повстанцев. Обезумевшие люди бросались друг на друга со звериной яростью, забыв о том, что когда-то были одним народом, что когда-то доверяли друг другу и могли друг на друга рассчитывать.

В глазах бунтовщиков защитники замка были хуже чудищ, в их глазах они заслуживали безжалостного уничтожения за то, что защищают короля дель’Оры. В глазах стражей мятежники были монстрами, угрожающими владыке государства, поэтому их было необходимо уничтожить, их следовало вырубить от мала до велика, выжечь каленым железом, чтобы никогда больше не проросло семя бунта.

На площади перед дворцом воцарился хаос. Крестьяне, горожане — простолюдины, вооруженные вилами, кольями и топорами, бросались на стражников, экипированных мечами, арбалетами, луками и кинжалами, они топтали своих павших, они не щадили ни себя, ни других и, кажется, уже не замечали, против кого сражаются. Жажда крови застила им глаза, бессердечие стало их другом, а безжалостность повела их в бой.