Мартын недовольно пошевелился возле столба, без особого энтузиазма глядя на сидящего на полу с широко распахнутыми глазами колдуна. Он был по-прежнему до пояса обнажен, он практически не двигался, лишь губы его изредка беззвучно шевелились. С очерченного когтем Неблиса знака на груди периодически скатывались капельки крови.

Пьетро, в чьи обязанность входило отслеживать поведение пленника в то время, когда хозяин занят, поморщился и недовольно дернул плечом. Как ответить, предатель не знал.

— Не твое дело! Эй, Акуто! Ты там чем занимаешься?

— Ничем.

Убийца, безучастно сидящий в дальнем углу залы на жалком подобии стула, медленно поднял голову. Он и в самом деле не делал ничего, разве что думал и думал много, размышляя о том, что происходит в его жизни и что его заставляют делать «спасители».

— Думаю, — помолчав, сообщил он и, избегая смотреть и на Доната, и на огромное, во всю стену зеркало, залитое кровью, у которого он сидел, глянул прямо на Пьетро, — Здесь все плохие люди. Зачем ты привел меня сюда?

— Затем, что и ты не ангел, — хохотнул экс-страж, вышагивая рядом с пленником и поигрывая кинжалом, недавно добытым из-за голенища сапога, — Не понимаю твоих претензий. Тебя вытащили из темницы, дали свободу, дали возможность воплощать в жизнь свои кровавые желания…

Что-то глухо грохотнуло, и в покрытом застывшей кровью зеркале неожиданно снова отразился ужасающий лик Неблиса. Мартын скривился и красноречиво сплюнул на пол, метя под ноги Пьетро. Акуто не прореагировал. Сам предатель, перепуганный донельзя, поспешно опустился на колени, отвешивая Кровавому богу земной поклон.

Неблис глухо расхохотался и пренебрежительно махнул когтистой лапой.

— Жалкие людишки! — громыхнул его голос, — На них даже нет смысла тратить силу! Кровь пресмыкающихся холодна и грязна, я же люблю горячую и чистую, невинную кровь… Встань, человечек. Я пришел ответить тебе, и не хочу смотреть на твой затылок.

Пьетро, трепеща, поднял голову, затем, чувствуя, как подгибаются ноги и дрожат колени, кое-как, с трудом встал. Замер, вытянувшись по струнке и, не рискуя смотреть прямо в глаза Богу разврата, опустил голову вновь.

— Тот, другой, что сидит здесь, — начал Неблис, — Не Донат, а этот человек, с которым ты говоришь, который подарил мне такую сладкую, такую чистую деву… В его сердце свет борется с тьмой, я вижу это. Он слишком долго был один, ему достало времени, чтобы раскаяться, он отвык чувствовать вкус крови. Я знаю, когда убивают с охотой, и чувствую, когда убивают без желания убить, когда дарят, не желая дарить… Он подарил мне эту молодую жизнь, кривясь от отвращения к самому себе, он не хотел ее…

— Да заткнись ты, — не выдержал Мартын, — Фракасо! Тебя слушать тошно, монстр! Мало того, что заставил убить для тебя невинную девчонку, мало того, что этот ублюдок использовал ее кровь в каких-то своих мутных целях, так еще и глумишься теперь! Тебе что, больше заняться нечем? Вон, твой ненаглядный Донат сейчас, небось, еще какие-то пакости совершает! Что он делает?..

Неблис ухмыльнулся: резкое выступление будущей жертвы позабавило черную душу Бога разврата. Позабавило настолько, что он даже не рассердился.

— Он испытывает новую силу, пират, — посмеиваясь, известил монстр, — Проникает в разумы людей, меняет их мысли, чувства, увлекает их на нашу сторону! Он взращивает тьму в их сердцах, он делает их бессердечными, как все мы здесь…

— Не все.

Тихий голос Акуто, внезапно ответивший Кровавому богу, заставил того изумленно примолкнуть, а Мартына и Пьетро недоуменно уставиться на убийцу. Тот сидел, опустив руки между ног, низко опустив голову и, не отрываясь, смотрел в пол. Собранные в хвост неопрятные косы его свисали вдоль щек; могучие плечи поникли — сейчас никто не смог бы сказать, что этот человек один из самых страшных преступников Финоры. Сейчас он сам казался сломленным, опустошенным и совершенно разбитым.

— Не все, — подтвердил Мартын и, ослепительно улыбнувшись, по мере сил своих пожал плечами, — Двое на двое, монстр! У двоих из присутствующих здесь сердце на месте, и чтобы ты там не нес…

— Это не трудно будет исправить, — очень спокойно и равнодушно уведомил его Неблис, — Ты станешь моей первой жертвой, пират. А этот чувствительный убийца займет почетное второе место — мне не нужны такие слабаки в свите. Донату, я полагаю, тоже. Я вижу усмешку на твоем лице… — чудовищная голова качнулась из стороны в сторону, — Ты думаешь, что этот час никогда не настанет. Глупец! Хотел знать, что сейчас делает Донат, мой верный друг и верный ученик? Он внушает людям преданность мне, он проникает в каждый разум и каждое сердце и заставляет их уверовать в меня! Они умирают с моим именем на устах, и их жизнь, их кровь, каждая ее капля льется в мою чашу. Она наполнится скорее, чем ты можешь вообразить, и тогда я вернусь в этот мир!