— Звали, патрон?

Мирко, успевший перенять у Толи и Шина обращение к Стальному Ашу, ловко придержал лошадку, заставляя ее идти нога в ногу с Храбрецом охотника. Тот, игнорируя негодование шаманки, спокойно кивнул.

— Дорога предстоит долгая, время для беседы есть. Расскажи-ка, почему ты так интересуешься магией?

Молодой страж легко, довольно равнодушно пожал плечами.

— Слушайте… ну, батя мой колдовал знатно, игрушек мне ох, сколько наделал, пока я ребенком был! Еще дед колдовать умел… Я тогда, правда, совсем уж мелким был, да помню, как он то дождик вызывал для меня, то солнышко на небо выкатывал. А чего?

Братья и шаманка многозначительно переглянулись.

— То есть, как я понимаю, твой дед был сильнее отца? — Карина прищурилась, пытливо вглядываясь в ученика. Тот неловко пожал плечами вновь.

— Да хрен его знает, я как-то не сравнивал. Хотя вроде да, батя говорил как-то, что ему до деда далеко… А, один черт — оба уж к Облачным отправились. Дед пораньше, батя года четыре назад. Мама говорит, он от магии своей и помер-то так рано, поэтому и мне накрепко запретила ей заниматься. Только я не верю, что магия отца сгубила, — Мирко неожиданно помрачнел, — Пропал он странно — это верно, пропал, когда молиться пошел, да так и не вернулся. Мамка уж потом сказала, что сон ей привиделся — батя прощался с ней, наказывал обо мне заботиться. Так и поняли, что не вернется он… — парень вздохнул и повторил, — А чего?

— Да так… — Аш быстро облизал губы, переводя взгляд с Фредо на Аркано, — Значит, пропал, когда молиться пошел… Поня-ятно.

Дополнительных объяснений не требовалось никому — все четверо мгновенно поняли, поняли очень хорошо, куда пропал отец Мирко и что случилось с ним. Значит, сын Созидателя был принесен в жертву Кровавому богу… Этого еще не хватало.

— У Созидателей должна быть особая кровь, — пробормотала себе под нос Карина, уже напрочь забывая про ошивающегося рядом ученика, — Если он получил ее… Меня не удивляет обилие чудищ в королевстве.

— Созидателей? — Мирко изумленно вскинул брови, и немного придержал рвущуюся вперед кобылку, — А вы откуда знаете?

Взгляды предводителей отряда устремились к нему. Шаманка посерьезнела, сдвигая брови.

— Что знаем? — негромко, неспешно проговорил Серебряный Фредо, всматриваясь в одного из своих стражей, человека, открывшегося ему со столь неожиданной стороны. Парень легко пожал плечами.

— Ну да, дед мой Созидателем был, одним из Дюжины, — он примолк на миг, потом стереотипно прибавил, — А чего?

***

Грязные, грубые сапоги с высоким голенищем ступали по изящному белому мрамору очень аккуратно, словно опасаясь испачкать его. Каждый шаг отдавался тихим звоном где-то под высокими сводами светлых потолков, каждое движение, каждое перемещение тела в пространстве, чудилось, оставляет темный след в хрустально-прозрачном воздухе.

Он знал, куда идет. Знал, что не должен идти туда, но понимал, что выбора у него нет. В мире происходило что-то серьезное, что-то большее, чем могли вынести люди, и боги обязаны были вмешаться.

Резная белоснежная дверь бесшумно распахнулась от его толчка, и ему почудилось, будто на створке остался след его грязных пальцев. Он вошел в огромную светлую залу, и замер, не решаясь приблизиться к людям, существам, сидящим и лежащим на подушках в другом ее конце.

Один из них — совсем юный, скорее подросток, чем молодой человек, увидев незваного гостя, хмыкнул, легким, изящным движением закидывая ногу на ногу.

— Дагон, — произнес он с легким вызовом в голосе, — Тебе нельзя быть здесь.

— Однако, я здесь, Сальфар, — спокойно отозвался пришедший, — И, поверь, если бы не серьезные обстоятельства, в жизни бы не явился в вашу Обитель.

Сальфар весело, серебристо, совершенно по-мальчишески рассмеялся, запрокидывая голову. Дагон мысленно вздохнул. Ну как, как можно поверить, что вот этот юноша, этот мальчишка, почти ребенок, носит громкое имя Покровителя небес, и почитается целым княжеством?

Взгляд его скользнул дальше. А вот та девушка, которой, по человеческим меркам, наверное, едва ли исполнилось годов семнадцать — как она может быть пресловутой Великой Праматерью? Да и все остальные, все кого он видит здесь — дети, сущие дети, еще не успевшие даже войти в полную свою силу! Из всех богов, правящих ныне дель’Орой, он, Дагон, самый взрослый, вот только они к его словам не прислушиваются. Ах, дети, глупые, глупые дети Облачных богов, и как вам только хватило сил одолеть Кровавых? Как, как, имея в руках лишь тень могущества родителей, как вы сумели увлечь на свою сторону тех, кто отбросил захватчиков и помог вам воцариться в Обители?

— Не смеши меня! — Покровитель небес, отсмеявшись, пренебрежительно махнул рукой, и острая белая молния ударила в пол у ног хладнокровного Дагона, — Ой, прошу прощения. Ты всегда, с самого начала рвался занять свое место в нашей Обители, мечтал взойти на трон наших отцов!

— Тебе не место среди нас, — подала голос Праматерь, — Ты сам знаешь, почему.

— Может, он не в курсе, — худощавый, задиристый паренек с залихватски торчащим чубом, известный в княжестве Лейпкора под именем Вечного Художника, фыркнул и передернул костлявыми плечами, — Или просто забыл? Дагон, мы ценим твою помощь в изгнании твоих бывших соратников, но черную краску не замазать белой — она все равно будет проступать. Зачем ты пришел? Отправляйся в свое море, повелевай ветрами, сбивай с курса суда…