«Умное» тело (ну вдруг, чудеса ведь случаются), к сожалению, тоже не пожелало вспоминать, как лечить людей. Я держала в руках чужую тёплую чуть влажную ладонь — и ничего. Я честно попыталась пробудить в себе ведьминские силы (ну вдруг!): закрыла глаза и от всей души пожелала Катарине здоровья.

— Ты не хочешь мне помогать? — спросила Катарина. — Так я всё же наказана?

— Ты не наказана. — Я посмотрела в её широко распахнутые глаза. — Поверь, я совершенно не злюсь на тебя.

Мысли в голове скакали, искали выход, но открыть в себе ведьму-целительницу за пару секунд я никак не могла. Мне было жаль доверчивую, наивную Катарину, но единственное, что я могла сделать — это наглейшим образом врать.

Я погладила ладонь Катарины и улыбнулась.

Дэбрэ назвал меня опасной лгуньей. Меня, кстати, а не Майри. И я собиралась доказать его мнение делом.

— Хочешь, я открою тебе тайну?

Мне не было стыдно. Я боялась лишь плохо соврать и лишиться доверия Катарины.

— Тайну?

Катарина наклонила голову к плечу. Страх в её глазах сменило любопытство.

— Да, мой секрет, и я им с тобой поделюсь. Если хочешь, конечно.

— Конечно, хочу!

Врать ей — как рассказывать малышу сказки про Деда Мороза. Судя по зачарованному взгляду, она примет на веру всё, что я скажу.

— Знаешь, почему я попросила тебя не встречаться со мной после Лорнского источника?

— Нет. Ты не говорила. А почему?

— Потому что вода из источника сильно повлияла на меня. Я заранее знала, что так и будет. По моим расчётам, эффект продлится три дня, но может растянуться и до недели. А может, и дольше, тут сложно сказать, ведь из-за виконта Дэбрэ я почти утонула. Святая вода попала и в лёгкие, я совсем не могла дышать.

Катарина поверила мне. Наивная глупышка, она даже не подумала, что я могу ей врать.

— Я не хотела, чтобы мы встречались эти дни, потому что ничем не могла бы тебе помочь. Мне так больно тебя огорчать, Кати, но сейчас я совсем бессильна.

— Но сила к тебе вернётся? — У Катарины слёзы стояли в глазах.

— Надеюсь.

Она так смотрела на меня, с такой надеждой, тоской, что ей захотелось помочь. И если я могла сделать хоть что-то, то стоило попытаться.

— Но, может, мне удастся вернуть силы пораньше, — сказала я. — Давай вместе попробуем, Кати.

Глаза Катарины просияли, она немедленно протянула мне ладонь. Так маленький ребёнок или собачка просит поиграть или конфету. Страшно видеть такой беззащитной и наивной взрослую девушку. Катарина ведь не дурочка, говорит связно, внимательна, притворилась спящей и всех обманула, и Софи, и меня. Наблюдала за мной, подмечала детали, нужную Майри книгу успешно пронесла в тюрьму, к тому же у неё хорошая память. Что резало без ножа — так её наивная доверчивость и почти животное обожание в глазах, готовность верить всему, что ей говорят.

Но про Вилара она сказала: «Он опять задурил тебе голову». Служителя Томина назвала вредным. Значит, она безусловно верит тому, что говорю ей я, но к другим может относиться иначе?

Дэбрэ сказал: «Её болезнь как-то связана с вами. С момента вашей встречи вы — её поводырь».

Я потёрла шею, так вдруг мне стало не по себе. До тошноты отвратительно в собственном теле, вернее, теле Майри. Если эта ведьма превратила Катарину в свою марионетку… Нет, я не стану думать об этом сейчас. Сначала я получу доказательства, затем всё обдумаю и решу, что со всем этим делать.

— Нет, Кати, мы сделаем по-другому. — Я постаралась улыбнуться, но вряд ли это получилось естественно. — Во мне сейчас нет ни капельки силы. Я точно не смогу тебе помочь. Но мы попробуем помочь тебе твоими собственными силами.

Катарина широко распахнула глаза.

— Моими?

— Конечно. Ведь каждая женщина — немножечко ведьма.

Катарина, к моему искреннему изумлению, быстро закивала.

— Да-да, ты права. И священное писание так говорит. Женщина — сосуд греха. Мне эти слова всегда казались неправильными и несправедливыми. Ведь есть Дева-сестра и Дева-мать, и Дева-возлюбленная. И каждая из них, и все они — женщина. Так как же мужчины смели писать о женщинах как о сосудах греха?

— Это всё из зависти мужчин к той созидающей силе, которая есть в каждой из нас, — ответила я.

Катарина настолько воодушевилась моими словами, что вскочила на ноги и принялась ходить по гостиной. При этом она размахивала руками и что-то негромко говорила — вела себя ну точно сумасшедшая. До меня долетали лишь отдельные слова, некоторые из них звучали весьма необычно. И только затем я поняла: Катарина молилась.

Она резко остановилась в центре гостиной и торжественно объявила:

— Да, я полностью согласна с тобой. Каждая женщина — немножечко ведьма. Ты совершенно права. И как я не думала об этом прежде? Ведь об этом говорят все священные книги. Там ведь так и написано. И как я этого не замечала?

Катарина села рядом со мной.

— Научи меня, что мне делать, — решительно сказала она, вновь протянув ко мне руку ладонью вверх.

И это когда я надеялась у неё расспросить, что делала Майри.

— Ты знаешь это сама, — ответила я со всей убеждённостью, которую могла изобразить. — Я помогала тебе множество раз. И ты знаешь, как я это делала.