– Он такой милый, - бормочет она.

Точно. До тошноты.

– Но грозный, - прибавляет дальше. – На тебя зарычать не побоялся. Я уверена, в бою этот малыш будет беспощаден. Я чувствую у него сильный характер.

– Рычал? – хмыкаю. – Скулил.

Пес оскаливается, а я ухмыляюсь.

– Цербер, - торжественно заключает Соня. – Вот эта кличка ему подходит.

– Такая мелкота и сразу Цербер?

Собака гавкает в мою сторону, а потом оборачивается и лижет ладони девчонки. Беспалевно, ничего не попишешь. Подбивает клинья, причем очень активно.

– Ты его недооцениваешь, - заявляет она и расплывается в улыбке, глядя на этого косматого гаденыша.

– Цербер сторожит врата ада, а этому разве что мышей гонять доверят.

– Он еще подрастет и всем себя покажет.

Я не спорю. Пускай забавляется, лишь бы ей было по кайфу.

– Ой, давай здесь остановимся, - говорит Соня, когда мы проезжаем мимо парка аттракционов.

Я врезаю по тормозам.

– Ты давно катался? – спрашивает она. – У меня в городе ничего похожего не было, к нам лишь передвижной лунапарк пару раз приезжал.

– Я не катался.

– У вас тоже таких развлечений не было?

– Были, - кривлюсь. – Но я не по этой теме.

– А в детстве?

– Дед нанял учителей. Действующих военных. Они меня муштровали. Там было не до качелей и веселых горок. Точнее там свои аттракционы нарисовались.

– Подожди, - хмурится. – Я про то время, когда ты был маленьким.

– Так и я про него.

Она мрачнеет и берет меня за руку, ведет за собой. Псина мчится следом. Зря мечтаю, что мелкий гаденыш отвяжется, выберет себе другую хозяйку в толпе народа. Вот ведь упертая животина. Как приклеенный за моей Соней таскается.

Стремно тут. Куча детишек. Орут, хохочут, носятся вокруг будто угорелые. Видно, со всей страны мелкота сюда стеклась. Каникулы у них или чего еще?

Девчонка затаскивает меня на всякие странные штуковины. То на слабое подобие автодрома с дебильными игрушечными машинками, то на крохотные лодки. А потом я вообще стараюсь не разбираться, в чем участвую.

«Пчелка», блять какая-то. Долбанный «Паровозик». Гребаный батут с дутыми фигурами из детских мультяшек.

И самый пиздец – мне это нравится. Реально нравится. Без шуток.

– Ты чувствуешь? – спрашивает Соня и глаза у нее сверкают так ярко, что в момент ослепляют. – Вот сейчас. На резком спуске и подъеме. Вот очень странное ощущение глубоко внутри. В животе. Под ребрами. Чувствуешь, как разливается?

– Да.

Чувствую. И не только когда мы оказываемся на «Веселых горках», а постоянно. Я этим пропитываюсь насквозь.

Она смеется и уплетает сахарную вату за обе щеки. А мы с псом таращимся, слюной капаем. Он лаять и рычать забывает. Из моей башки просто весь мозг вытекает. Я не могу отвести от девчонки взгляд.

Потом хуже становится. Соня ест мороженое, заставляет представлять то, что явно строго запрещено в парке аттракционов.

– Слишком много сладкого, - говорю я.

– Так я люблю сладкое, - весело заключает она и чмокает меня в щеку, глаза прищуривает: - Ты же знаешь, Сахарок.

– Тогда почему удирала?

Я обхватываю ее за талию и притягиваю вплотную, хочу ощущать жар тела, хочу вбирать каждую реакцию внутрь.

– Я и теперь должна бежать, - роняет глухо. – Так будет правильно для нас обоих. Это единственный вариант. Но черт, я не могу. Ничего не получается.

Блеск в ее глазах гаснет, и я проклинаю себя за то, что поднял хреновую тему. Надо забить. На все забить. Хотя бы сутки без дерьма пожить. А лучше неделю. Месяц. Ну сколько выйдет.

Я целую ее. Долго и со вкусом. Смакую свой личный десерт.

– Пошли на колесо обозрения, - предлагает она, стоит нам разорвать контакт.

Телефон вибрирует в кармане, достаю его и открываю свежее сообщение. Там нет текста, только смайл с красным флагом. Знак того, что приближается опасность.

Я вырубаю мобильный. Надо лучше позаботиться о мерах предосторожности.

Глава 7

Следующую остановку мы делаем посреди безлюдной трассы. Соня хочет посмотреть на звездное небо. Время переваливает за полночь, намечается идеальный момент для обзора.

– Бедный, - бормочет девчонка, потрепав псину. – Совсем вымотался.

Цербер дрыхнет на заднем сиденье. Вряд ли мелкая шавка оклемается до завтрашнего утра. Вот и отлично, задолбал уже таскаться следом.

– Нам нужно поговорить, - ее шепот продирает изнутри.

Она забирается на капот, запрокидывает голову назад и слабо улыбается, застывает в таком положении на несколько секунд. Глаза сияют, сверкают, ослепляя меня, а потом вдруг наполняются слезами. Прозрачные капли срываются вниз, стекают по щекам, прочерчивают ломанные линии на бледном лице.