Потом был обед, рабочее совещание, разбор корреспонденции и ужин в преподавательской столовой.

После ужина я поднялся в директорскую башню, открыл один из тайников и вытащил поразительный по своим свойствам артефакт. Карта. После произнесения короткого заклинания-ключа на ней отобразилась вся подведомственная школе территория. Скалы, плато, переходы, лес, даже море были объёмными. Однако уникальность артефакта заключалась в другом.

Он демонстрировал колебания магического поля, если таковые имелись, и дырки в защите. То есть, в случае если где-то произошёл нелегальный переход на нашу закрытую вообще-то территорию, на карте оставался след.

Рагар убил несколько месяцев на создание этой штуки, а причиной стараний было одно проникновение в обход школьной защиты. Защиты, которая, между прочим, считалась идеальной. Лучшей их всех.

Кузен утверждал, что умельцев, способных её обойти раз-два и обчёлся, и что новых проникновений вроде не планируется, но приказал сохранять бдительность.

Так как сегодня я частично отключал защиту, следовало проверить. Вот я и активировал карту. Правда, первым делом, вместо поиска следов вероятного взлома, уставился на скалу, под которой находился лабиринт.

Поле вокруг неё было сильным, очень неспокойным, и Рагар, когда я, улучив момент, указал на гору, сказал, что с ней всегда так.

Дальнейшие аккуратные расспросы показали — про монументальное строение, оставленное прошлой цивилизацией, принц не знает. Я не стал ставить его в известность. Нужны же и мне какие-то заслуги на этом посту, верно? Какие-то открытия, подвиги, что-то кроме первого — и надеюсь последнего! — набора девиц?

Изучив магическое поле горы, я обратил внимание на остальную местность, а потом явился Форгин, которого не было на ужине и который вызвался сходить за Августой.

— Ну как? — кивнул толстяку я. — Оценила? Домой уже просится?

— Нет. — Ответ, который заставил меня погрустнеть.

Впрочем, тут Форгин хмыкнул и сообщил:

— Но не волнуйся, скоро отчислим по неуспеваемости.

Я посмотрел вопросительно.

— Леди Августа тупая? И как ты это вычислил?

— Вертихвостка она, — прозвучала другая, отличная от моей версия. — И быстро скатится на «неуды» со своей любовью.

Я замер. Мне послышалось?

— Что ты сказал?

Форгин объяснил:

— Леди Августа завела себе ухажёра.

Заявление было до странного неприятным. Какой ещё ухажёр? Она должна грустить, плакать, называть меня мужланом и просить отпустить её подобру-поздорову. Горевать, а не думать о романтической ерунде.

Да и когда успела вообще?

— Ну и кто он?

Собеседник помолчал прежде чем ответить:

— Рыжий такой. Йерс.

О ком речь я понял сразу. Второкурсник, которого я посылал проводить леди к месту несения ею караульной службы.

— Лорд Эрвин? — внезапно позвал Форгин. — Всё в порядке?

Я понял, что меня сейчас немного перекосило.

— Отлично, — ответил, возвращая себе нормальное выражение лица. — Просто рыжих не люблю.

Открытие было внезапным, но очень чётким. Ведь правда — всю мою жизнь мне именно рыжие вредят. С самого детства. И все крупные подставы делали именно они, а я почему-то не замечал. До этого момента.

— Хм… — Форгин посмотрел странно.

Потом вздохнул и перевёл взгляд на расстеленную на столе для совещаний карту. Подчинённый был в курсе и спросил:

— Ну как?

— Всё хорошо, — ответил я.

Мы обсудили ещё несколько моментов, и толстяк кабинет покинул. Я вновь остался один и уже собирался свернуть артефакт, когда на одном из участков вспыхнул странный огонёк.

Вспыхнул и погас. Это было возмущение магического поля. Всплеск. На прорыв защиты не похоже, скорее нетипичный, странный и, кажется, природный выброс. Я замер и стал вглядываться в карту. Спустя какое-то время всплеск повторился, и пусть ничего опасного я в нём не увидел, всё-таки отправился туда.

Телепортировался на далёкую скалу и замер, вдыхая колючий морской воздух. Раскрылся навстречу магии, но ничего, тишина.

Я тихо выругался и, осмотревшись ещё раз, телепортировался обратно.

А может всплеска и не было? Может это сама карта сбоит?

 В столовую я пришла под самый конец ужина, когда большинство кадетов уже поели. Девчонки тоже закончили — как раз сдавали подносы и поджидали друг друга, чтобы уходить. Увидав меня, все пятеро неодобрительно поморщили носы, а леди Миоль ещё и скривилась.