– Тебе будто дело есть до моей воли, – робко пискнула та из грубого захвата.

– До нашей воли тут никому дела нет! – зло выплюнул Николай. – Но ты должна думать не только о себе. Не забывайся, Виктория!

– Что тут происходит? – выкрикнула я, подбегая ближе. – Ну-ка отпусти девушку!

Расков неохотно отстранился от вжатой в стену жертвы и отвесил мне издевательский поклон.

– Доброе утро, графиня.

23.4

– Знакомьтесь, ваша неуклюжая помощница, – насмешливо фыркнул Николай, и захотелось заехать ему меж синих глаз.

Он собирался еще что-то сказать, но, завидев вдалеке черный силуэт, захлопнул рот и размашисто зашагал в столовую.

Я ахнула, получше разглядев несчастную девицу. Ангельски чистое личико, светлые глаза, поникшие кудряшки – такие белые, словно выгорели на солнце. Щуплая фигурка в свободном платье, как-то странно расширяющаяся книзу.

– Вика!

Я всхлипнула. Размазала горячую слезу по щеке. И судорожно сжала бывшую соседку в объятиях. Мягкую, теплую, настоящую Вику Добреву, пахнущую отчего-то ромашками, молоком и медом. Собралась уже от переизбытка чувств разрыдаться в ее покатое плечо, но девушка начала аккуратно отстраняться.

– Потише, Ани, я ж не одна, – пробормотала Вика, опуская глаза вниз. И придерживая рукой до безобразия объемный живот, который я уже успела почувствовать, а теперь ошалело разглядывала.

От оладушек и плевков в потолок такие точно не получаются.

– Ох…

– Только не жалей, пожалуйста, – торопливо попросила девушка, отводя меня поглубже в коридор, к самому тупику. – Но и поздравлять не нужно. Лишнее.

– Как ты здесь оказалась? – только и смогла вымолвить. – Да еще… ну… с этим вот.

Я скосила глаза на округлившийся живот. Логово арканов – самое последнее место, где ожидаешь встретить беременную девушку.

– А куда мне еще было идти? – философски вздохнула Добрева. – Николая исключили, а я фактически стала соучастницей преступления. Мои родители не пожелали принять меня обратно. После всего, да еще и… с малышом. От аркана.

– Ты могла вернуться в Академию, – затараторила, поглаживая ее влажные щеки. – Я знаю, там есть квоты для малообеспеченных магов и сирот из приютов, мой крестный придумал бы что-нибудь…

– Ани! Рано или поздно мое положение стало бы всем заметно. Такой позор! – она потрясла белокурой головой. – Для меня уже нет пути назад. Одна крошечная ошибка… стоила мне всего. Ты прости, прости, пожалуйста.

В нашей «простушке», милой и наивной Вике, не осталось больше ни простоты, на наивности. Взгляд светлых глаз был горьким, тяжелым, каким-то обреченным. А на ее шее красовалась арканская отметина – она прошла посвящение.

– Леди Кавендиш… Джорджина… заставила меня пройти ритуал, подтверждающий чистоту крови, – увидев, куда я смотрю, пояснила Вика. – А после… Нас с Николаем поженили. Как только мне девятнадцать исполнилось. И он не сильно-то этому рад.

– Я заметила, – фыркнула сердито.

– Ему выбора не оставили. Тетка его опекает до сих пор, ну и… сказала, что хочет, чтобы род Расковых был продолжен. Так что мы друг для друга… наказание. За глупость.

– Такой большой… – я погладила ее по животу и растерянно покачала головой.

У Вики до сих пор сохранилась в лице какая-то внешняя детскость. Тем сложнее укладывался в голове тот факт, что она планирует сама стать мамой. Что внутри нее в эти минуты зарождается и укрепляется в своем праве новая жизнь.

– Где мы сейчас, Вик? – я огляделась, взгляд зацепился за сокращавшего расстояние Андрея.

– Это новое логово арканов, территориально – кажется, Англия… Но я не уверена. Никто и никогда не добирался сюда пешком, – нервно прошептала Добрева, теребя мой рукав. – Оно так надежно защищено, что пропускает только телепорты по темной арканской привязке и древние супружеские. Никакие поисковые ритуальные призывы сюда не проходят… Вообще никакие, Ани.

Она сочувственно на меня посмотрела.

– Вывести тебя я тоже не смогу. Ты только не вини меня сильно, я и сама себя…

Я крепко стиснула ее ладонь. Мне бы и в голову не пришло просить Вику рисковать ради меня в нынешней ситуации. К тому же, одна я уходить не собиралась. Только вместе с Демоном.

– Ты любишь его, Вик? После всего? – спросила про Раскова. До чего же гадкая синеглазая порода!

– Нет, теперь уже нет. Иногда я не знаю, чего боюсь больше, когда арканы уходят на очередную вылазку… Что Николай не вернется? Или что вернется? – тихо призналась девушка. – Но малыша я буду любить, Ани. Очень сильно. Он ни в чем не виноват.