Последние дни он совсем забросил Сью. И пусть раньше он оставлял её на значительно более долгий срок, сейчас всё было иначе. У неё больше не было Эмили — только он. А он пропал, занимаясь своими делами.

— Пап… — позвала она, — у тебя и Джоан теперь будут дети?

— Что? — переспросил он. Сьюзен наморщила лоб.

— Ты ведь её любишь, да? Как маму? Значит, у вас будет ребёнок?

Очень медленно Себ закрыл глаза. Господи, неужели ко всему прочему, что произошло на этой неделе, должен добавиться разговор о причинах появления детей на свет с восьмилетней дочерью? И состояться он действительно должен именно в тот момент, когда Себ с трудом осознаёт, кто он и как его зовут? Очевидно, да.

— Мама говорила… — почти беззвучно произнесла Сьюзен, — когда взрослые любят друг друга, у них происходит секс, и от этого бывают дети.

— Угу, — подтвердил Себ невнятно. Потом сделал над собой волевое усилие и сказал: — Бывают. Но это не обязательно. Взрослые… могут принимать решение, хотят ли они иметь детей.

Сью продолжала смотреть на него выжидательно, и Себ продолжил серьёзно:

— Я не думаю, что у меня будут ещё дети, кроме тебя, Сьюзен. Мне это не нужно.

Кажется, впервые в жизни Себ не мог понять, какие именно эмоции испытывает Сьюзен. Что-то её беспокоило, но она не могла это ни выразить словами, ни даже осознать. И увы, сегодня Себ ей был не помощник. Несколько мгновений спустя Сью потянулась к нему обеими руками и крепко обняла за шею. Себ прижал её к себе. Погладил по голове. Уложил обратно в постель.

Снова завернувшись в одеяло и зевнув, Сьюзен вдруг заявила:

— Джоан хорошая. Ты можешь в неё влюбляться, я не против.

— Ну, спасибо, — рассмеялся Себ, хотя, на самом деле, был рад услышать эти слова.

Убедившись, что Сьюзен уснула, Себ быстро навернул в душ и отправился в свою старую комнату, к Джоан.

Она ждала его, сидя на кровати в одной футболке и печатая что-то на ноутбуке. Себ закрыл за собой дверь, задвинул щеколду, которую сам когда-то врезал, отстаивая независимость и право на личное пространство, и спросил:

— Что делаешь?

Джоан подняла вверх палец, прося не мешать. Кажется, работала. Минут через пять она закрыла крышку ноутбука и сказала:

— Прости. Парни попросили взглянуть на улики…

— Тебя не утомили мои родители?

Она покачала головой:

— Ничуть, они отличные. Такие активные… Моих не заставишь играть в «Скрэббл» или охотиться, — отложив ноутбук на пол, Джоан растянулась на кровати, оглядела комнату.

Себ всё обещал маме здесь разобраться, но у него никак не доходили руки. Поэтому, не считая мелочей, вся обстановка сохранилась с его восемнадцати лет. Даже плакат с девушкой в бикини остался над кроватью.

— Смотрю и пытаюсь представить, каким ты был в школе.

— Ужасным, — заверил её Себ, устраиваясь рядом. — Особенно в старшей.

Джоан хихикнула совершенно нехарактерным образом. Повернулась, подпёрла рукой подбородок и уточнила:

— Пил? Курил? Тискал девчонок?

— Пить и курить пробовал. А что до девчонок… ты представляешь, каково это — попытаться потискать кого-то в городе, где все друг друга знают? — он покачал головой. — А ты? Какой была ты?

— Ну, — Джоан пожала плечами, — я носила косу до середины спины, посещала церковь и мечтала стать полицейским.

— Не могу представить тебя с косой.

Себ мягко провёл рукой по её слегка отросшим после последней стрижки волосам. Потянулся поцеловать — и остановился в нескольких сантиметрах. Закрыл глаза. Джоан сама преодолела оставшееся расстояние, Себ почувствовал её тёплое дыхание, губы на своих губах — и отстранился.

— Прости, — пробормотал он, — кажется, я ещё не пришёл в себя. Безумно хочу спать.

Джоан улыбнулась и кивнула.

Но, устроившись рядом с ней под лёгким одеялом, Себ очень долго лежал неподвижно и смотрел в потолок. Никаких толковых мыслей в голове не было. Разве что лёгкая надежда, что завтра и правда появятся симптомы простуды. Тогда он будет пить чай с мёдом, наденет тёплый свитер и сможет с уверенностью сказать, что через пару дней всё пройдёт.

— Себастиан!

Себ едва успел услышать своё имя, осознать, что зовут именно его, как прогремел взрыв. По глазам полоснуло огнём, бок обожгло болью, лёгкие наполнились песком и дымом — и он проснулся, хватаясь за старый шрам.

Конечно, шрам не болел. Это ведь была просто полоска грубо сшитой кожи, там и болеть-то нечему, всё давно зажило.

Выдохнув, Себ поднялся на локте и потянулся за будильником, но его не было на тумбочке.

Ну, да. Он же в доме родителей.

— Себастиан?

Возле окна стоял Джим. На ночь Себ не до конца, похоже, задёрнул занавески, и теперь фигура ночного гостя подсвечивалась не то луной, не то фонарём.

Себ сглотнул и поднялся с кровати.

— Ты скучал по мне, Себастиан? — почти беззвучно спросил Джим. Себ помотал головой. Джим улыбнулся:

— Ты скучал. Я польщён, мой дорогой.

Себ хотел сказать, что это не так, напомнить про две недели, велеть ему убираться к чёрту, но не мог. Горло пережало, он онемел. Открывал рот, но не мог выдавить ни звука. Тело тоже парализовало. Джим запрокинул голову и засмеялся. Чем сильнее Себ пытался скинуть непонятный паралич, тем громче он хохотал.