— Говори, что сказать хотел! Сейчас же говори!

Опустил аспид взгляд, усмехнулся только, а опосля возьми да и скажи:

— Веся, а ты вообще хоть что-то знаешь?!

Чуть со стула не упала. Не сиди на нем маг, да меня на коленях не удерживай, то точно упала бы. А так лишь проговорила, злости не скрывая:

— Все знать невозможно, архимаг. А то что мне надобно, я по мере событий вполне себе изучаю. А теперь пусти меня, дел, знаешь ли, невпроворот!

Но он взял, да и пускать не стал. Улыбнулся лишь мне, с грустью нескрываемой, да и произнес:

— А я многое знаю, Весенька, очень многое, а вот как ты, быстро так, да хватко, так я учиться не умею.

И вроде обидел, а вышло так, что похвалил. Сижу, гляжу на него, а чувствую — нет в сердце обиды. Только тревога за него, вот я и спросила:

— Может помочь с чем? Ты не молчи, говори, если нужно что, я же рядом.

— Рядом, — прошептал хрипло он, — рядом, да только научи меня, как сделать так, чтобы ты всегда рядом была? Этого я не знаю, этого не умею, а с остальным, поверь, разберусь сам.

Посидела я, ногами болтая, до пола то ой как далеко было, да и призналась:

— Понятия не имею, что тебе сказать-то.

Вздохнул аспид, в плечо мое уткнулся лбом, да и промолчал.

— А между тем у нас три ведуньи мертвые по лесу моему шастают, — сказала я, неловкость ощущая, — да чародейки подлые точно что-то затевают.

— Да пошли они, — выругался аспид.

— Ага, лесом, да только главное чтобы не моим, — вздохнула я.

Агнехранушка взял да и прижал к себе, с силою прижал, губами волос моих коснулся и произнес тихонечко:

— Разберусь я. И с ведуньями мертвыми и с чародейками. Ты только из лесу не выходи, с водяным не обнимайся, лешего на предмет родопродолжения не допрашивай, в неприятности не влипай, и вот тогда я со всем за пару дней разберусь, клянусь тебе.

Поразмыслила я об том, что сказано было, да и спросила недоуменно:

— Агнехранушка, а чем же мне тогда заниматься-то целых двое суток-то?

Взвыл, тихо, но отчаянно.

Помолчал.

Затем в глаза мне взглянул, да и спросил:

— А коли браслет обручальный не сниму, я тебя в любой момент, откуда угодно достать смогу?

Чуть зубами не заскрежетала.

— Браслет отдай! — потребовала.

— Уже, — усмехнулся он.

— Отдай, сказала!

— Тоже тебя люблю, — ответил нагло.

И в глаза смотрит внимательно, улыбки не скрывая.

Молча руку с шеи его убрала, поднесла ладонь к запястью левому, на замочек нажала, расстегивая тот браслет, что на мне был… да так и замерла. Браслет мой, мною сотворенный, он как на запястье был, так там и остался — я на замок нажала, еще нажала, на второй замочек, на третий… а браслет сидел, как влитой на руке моей!

— Да, теперь не снимешь,- коварно прошептал архимаг.

— Вот тресну, клюкой тресну! Мало не покажется! — прошипела, все пытаясь браслет с себя снять.

— Ногти не ломай, — почти попросил Агнехран, да руку мою перехватив, к губам поднес своим, поцеловал нежно, и сказал тоже с нежностью:- Весенька, безголовая ты моя любительница обязательно ринуться на спасение всех и вся, браслет этот я сниму с тебя только при одном условии.

— Это при каком? — вопросила воинственно, с гневом на аспида взирая.

А тот взял да и из кармана кольцо достал.

Красивое кольцо, древнее, камень в нем зеленый, в свете свечи переливается, золото да серебро черные, и россыпь бриллиантов крохотных, как по млечному пути звезды.

— Нравится? — спросил, почти дыхание затаив.

В глаза его змеиные взглянула, да и ответила нагло:

— Не очень.

Вздохнул скорбно, с печатью печали на лице кольцо мне на палец водрузил указательный и снова в карман полез. И главное опять кольцо достал — из красного золота, да с камнем-рубином. Красивущее!

— А это нравится? — спросил вкрадчиво.

— Вообще нет! — еще наглее ответила.

Совсем опечалился, да сказав:

— Ну тогда сделай милость, подержи пока, я другое достану.

И на указательный палец уже правой руки надел. И возмутиться бы мне, но я все понять не могла — откуда он их достает-то? Не удержавшись, потянулась, карман его пальцем с кольцом рубиновым оттянула, заглянула — а там круг алхимический. Прямо в кармане.

— Ладно, следующее достаешь ты, так и быть, — сдался Агнехран.