Шрифт:
И снова в сознание просочился голос императора.
– Майя, открой глаза. Майя!
Он почти кричал. И чего так переживает?
И тут до меня дошло, что император сейчас проявляет чувства. Точно проявляет! Значит, он действительно чувствует...
Получается, обманывал, скрывал это? Или начал чувствовать тогда, когда меня не было?..
Открыла глаза и чуть повернула голову в сторону. Сразу поняла, что я в помещении с источником. И что он - светится! Значит, проснулся...
Попыталась сесть, но у меня не получилось. И тут же почувствовала под спиной сильную руку, которая помогла подняться. Села, опершись на поверхность источника. А когда посмотрела на свои руки, поняла, что моя рука тоже светится, как и источник. Значит, и меня исцелил тоже он?
Потом перевела взгляд на мужчину, стоящего рядом.
Странно, но сейчас я совсем не испытывала того трепета, что всегда дрожал внутри, стоило мне увидеть Гедеора. Сейчас мне было всё равно. Именно в этот момент мне было дело только до одного - где мой сын?
А император, наверное, услышав мои мысли, снова заговорил. И будто через вату в ушах я всё-таки услышала, о чём он.
– Майя, у нас родился сын, наследник!
– восторгался правитель.
А мне было не до восторгов.
– Я хочу его увидеть...
– спокойно, но твёрдо сказала я, с трудом ворочая языком.
– Майя, но его забрали после родов. Ты была в тяжёлом, как сказала Лена "критическом" состоянии. Его забрали, чтобы кормилица...
И вот тут меня охватила настоящая паника. Забрали! Его всё таки забрали!
– Я хочу увидеть сына! Мне не нужна кормилица! Я хочу сама его кормить!..
– Майя, подожди, - император пытался говорить размеренно и важно, но выходило у него плохо.
– Сейчас ты восстановишься немного, и мы вместе пойдём смотреть на нашего малыша...
Значит, малыша забрали и не собираются возвращать...
Тогда мне просто нечего больше делать на этой планете!
– Это ты приказал?
– сказала я обвинительно.
– Ты разрешил забрать его?
Мужчина выглядел потерянно, словно не понимал, о чём речь.
– Если не отдашь ребёнка, отправь меня домой, - сказала я твёрдо.
– Или туда, где я была до родов. Мне здесь без него делать нечего...
Император теперь уже крайне удивлённо смотрел на меня. И сейчас я просто была уверена, что он испытывает эмоции.
– Майя, но ты не можешь уехать... Ты... ты же моя рабыня!..
Ах вот оно как! Вспомнил, что я есть?..
– Рабыня, говоришь? Ну что ж, ты действительно можешь меня принудить остаться, - я знала, что говорю жестокие вещи, но сейчас мне было не до нежности. На кону стояло будущее моего сына.
– Ты можешь изнасиловать меня и заставить родить ещё десяток наследников. Но я никогда, слышишь, никогда не буду твоей рабыней!
Вот теперь удивление императора достигло пика.
А я вдруг поняла, что он... он ведь пытается прочесть мои мысли... и не может! На этом источнике я закрыта для него!
– Майя, - вдруг обречённо сказал мужчина.
– Я не буду тебя ни к чему принуждать. Я бы очень хотел, чтобы мы... чтобы ты осталась...
Я молчала. Просто смотрела на него и не произносила ни слова.
– Майя, я хочу быть с тобой...
Вот это да!
– Неужели?
– меня просто распирало от чувств. В груди грозился лопнуть огненный шар.
– Тогда почему же не был, раз хочешь? Где ты был все те месяцы, что я провела одна, ожидая ребёнка? Где ты был, когда я просмотрела и выплакала все глаза, в надежде увидеть твой корабль? Где был, когда я во сне каждый раз слышала твои шаги, но просыпаясь, оставалась в одиночестве? Где был, когда мне и нашему будущему сыну угрожала опасность? Где ты был всё это время?
Я перевела дыхание, но не дала мужчине вставить ни слова, подняв руку вверх.
– А теперь ты говоришь, что хочешь быть со мной... А я хочу быть со своим ребёнком! Но ты, ты забрал у меня и эту радость! Поэтому мне больше нечего здесь делать!
Император опять пытался что-то сказать, но я снова его перебила.
– Ты можешь приказать запереть меня, и я останусь, буду рожать тебе таких же бесчувственных, как и ты, наследников. Потому что они просто не узнают с самого рождения, что есть теплота и любовь матери. Ты можешь наказать меня, в конце концов. Но я никогда, слышишь, никогда больше не сделаю ничего добровольно! А возможно вообще...
Запнулась, но всё же продолжила ужасную мысль:
– Лучше уж умереть, чем жить рабыней такого чудовища, как ты!
Очень хотелось расплакаться, но я задавила в зачатке проявления жалости к себе. Я больше никому не покажу своей слабости!
Отвернулась и стала сползать с поверхности, на которой сидела. От нервного напряжения, а может после перенесённых родов, руки и ноги были ватными, но продолжали светиться.
Я присела на край плиты, которая сейчас переливалась нереально красивым ярким фиолетово-голубым светом. А потом встала на ноги.