Император удивлённо смотрел на меня.

– Что?
– не выдержала я. Ну что он смотрит, что ему нужно?

– Ты не против? Ну, чтобы я приходил...

– Нет. Если хочешь, можешь взять его на руки.

И вот тут я поняла, что он просто боится. Боится меня, боится этого ребёнка, боится сам'oй ситуации, в которую попал. Мне показалось, или у него руки трусятся...

Я подвинулась ближе к краю кровати, где сидел император, и протянула ему ребёнка, который, поев, мечтательно смотрел вокруг.

Гедеор сначала в ступоре смотрел на малыша, а потом всё же слегка дрожащими руками потянулся к нему. Я помогла переложить ребенка и поудобнее устроить его на руках отца. Видела, что у того закаменели в напряжении мышцы рук и плеч, что он сидит, словно изваяние, и смотрит на младенца.

Его сын, его наследник, потомок потухшей звезды...

И тут маленький ротик изогнулся и выдал подобие улыбки. Гедеор, который и до этого смотрел с умилением и страхом, вдруг тоже улыбнулся, а в глазах его я увидела влажный блеск...

– Спасибо, - глухо проговорил он, - за наследника...

Император держал малыша на руках, и было видно, как расслабляются его плечи и руки. Поза стала уже не такая напряжённая, весь он словно начал обмякать. А сын, наоборот, повеселел после еды и активно задергал ручками и ножками. Такой маленький по сравнению с отцом, такой беззащитный...

– Как ты его назвал?
– нарушила я затянувшееся молчание.

Гедеор посмотрел на меня долгим взглядом, потом опустил глаза на ребенка. Но лишь на миг, и снова посмотрел на меня.

– Я думаю, имя ему должна дать ты, - сказал задумчиво.
– Это будет справедливо.

Я усмехнулась. О какой справедливости он говорит? Я же рабыня, а он - правитель...

– Хорошо, тогда я бы хотела, чтобы его звали Александр. У нас это обозначает "защитник". Ты не против?

– Александр...
– немного на свой лад произнес имя император.
– Очень красиво. И я, конечно же, не против.

– Его заберут?
– вот я и спросила.

Этот вопрос мучил меня всё это время. Конечно, я буду бороться до последнего, но ведь я не настолько сильна, чтобы сопротивляться, например, нескольким стражникам.

Гедеор выглядел озадачено, словно я спросила откровенную глупость.

– Нет, конечно, - смущённо ответил чуть погодя.
– Я вчера понял твою позицию на этот счет и уважаю такое решение.

А потом снова посмотрел, но уже как-то странно, затравленно что ли.

– Можно мне взять ребёнка, чтобы показать на совете великородным?

– Ну, в общем-то, можно, но лучше, если я тоже пойду. Вдруг он расплачется...

– Да, конечно, - беспрекословно согласился Гедеор.
– Просто я думал, что ты в это время сможешь отдохнуть...

В этот момент в дверь постучали, и вошел Фарчиос. Выглядел он взволнованно, таким я его видела впервые.

– Они чувствуют...

– Кто?
– хором спросили мы с Гедеором.

– Те, кто находится во дворце. У них начали просыпаться чувства. Скорее всего это действие источника...

Эта новость была просто ошеломляющей. Неужели жители империи смогут чувствовать? Но всегда ли это будет к добру? Ведь им придется учиться справляться со своими эмоциями, в том числе и негативными. Вон император, от ревности что тогда творил...

– Срочно собирай совет великородных, - велел правитель, возвращая мне малыша, который, пригревшись, заснул на руках у отца.

– Майя, тогда с ребёнком - не сегодня. Нам надо принять меры. Я по себе знаю, насколько это сложно, начать чувствовать.

– И когда же ты узнал?
– снова задала я неудобный для него вопрос.

Гедеор, уже стоя в двери, всё же обернулся и ответил:

– Тогда, когда источник исцелил меня...

Ну понятно, тоже источник. Но это же... Это несколько месяцев назад!

– И ты молчал?..

– Майя, я...
– он запнулся, не зная, видимо, как оправдаться.
– Я хотел...

– И что? Что помешало?

– Я испугался...
– честно признался мужчина и практически опрометью выскочил из помещения.

Почти сразу ко мне заглянули Лена и Наталья. Они кудахтали над малышом и с Наташиной подачи, посмеиваясь, называли "его сиятельством".

– Скажите, а как Лея?
– задала я ещё один животрепещущий вопрос.

Девушки потупились.