Увидев нас с императором, да ещё и в сопровождении стражников, Мита выпрямилась, стала за ванной с противоположной стороны и с усмешкой проговорила:

– Догадались, значит...

Повисла недорогая пауза, во время которой я слышала только удивлённые мысли стражников и Клоты, не понимающих, что же происходит на самом деле.

– Да, Мита. Ты сама себя выдала там, в голубой галерее, - сказал император жёстко.
– Фарчиос, арестуй эту рабыню. Она обвиняется в заговоре против...

Он запнулся и посмотрел на меня долгим нечитаемым взглядом. А потом так же твёрдо произнёс:

– Против императрицы и наследника.

Значит, он всё-таки решил называть меня императрицей. Но ведь это просто слова...

Начальник стражи двинулся к женщине, говоря на ходу:

– За такое преступление тебе положена смертная казнь!..

Женщина охнула, закрыв рот ладонью, и начала пятиться назад...

А я смотрела во все глаза на Фарчиоса. Неужели он, как и Лею, арестует ту, на которой есть и часть его вины. Ведь они, скорее всего, сообщники.

В какой-то момент служитель закона замер, не решаясь, с какой стороны обойти ванну. Мита подалась сначала в одну сторону, затем в другую, пытаясь избежать ареста, но это было глупо. Всё равно сбежать бы она не смогла, в двери стояло три стражника.

Неужели она так и не выдаст вину Фарчиоса? Неужели всё возьмёт на себя?

А Мита, вдруг рванувшись вперёд, упала на колени перед императором и зарыдала.

Фарчиос наконец-то приблизился к ней, но вид плачущей женщины был настолько жалким, что он не стал её поднимать. Лишь стоял позади и ожидал, словно спектакль смотрел.

Мита же продолжала рыдать, и через её всхлипы и завывания явно поступили мысли:

"Я ведь всё для неё делала..."

– Для кого?
– снова жёстко спросил Гедеор.
– Для Майи? Что "всё" ты сделала для Майи? Подсыпала яд в еду? Отравила её? Или ты имеешь в виду что-то другое? Так поделись с нами, пока тебя не казнили...

Наступила практически гробовая тишина. Мыслей Миты слышно не было. Охранники удивлялись на все лады тому, что готовилось покушение и отравление. Клота думала что-то типа "Жаль, что её не отравили!" А Фарчиос...

Его мысли тоже звучали странно. "Неужели император прикажет её казнить?"

Это он для себя интересуется? Казнят ли и его в случае, если Мита выдаст сообщника?

– Поднимайся, - голосом, в котором чувствовалась сталь, велел правитель.

Но женщина завыла ещё пронзительнее.

– Пощадите, великий император, - простонала она между всхлипываниями.
– Я ведь всё это для неё, для Клоты... Для дочери моей...

* 20 *

В купальне воцарилась гробовая тишина. Причём все не только молчали, но и мысленно не могли осознать сказанное.

– Дочь?
– первой очнулась именно Клота.
– Ты моя мать? Ты?...

Мита, которая так и не поднялась с колен и сидела к дочери почти спиной, вдруг как-то обмякла, сдулась.

– Но почему? Почему ты молчала?!
– почти прокричала девушка.

А я отчётливо услышала мысли Миты: "А что бы это изменило?"

– Зачем?
– задал волнующий и меня вопрос император.
– Зачем ты хотела убить Майю?

И снова мысленно Мита произнесла: "Рассказать что ли? А что я теряю? Может не казнят..."

И уже вслух начала:

– Клоту забрали сразу после родов. Но я тогда прислуживала в доме для младенцев, поэтому знала, кто именно - моя дочь. Я следила за ней все эти годы, подала ходатайство в услужение во дворец, когда...

Она запнулась, но всё же продолжила:

– Когда вы, правитель, выбирали первую рабыню-носителя. С моей помощью Клота попала в семь первых претенденток, но отбор не прошла.

– И тогда ты решила убить ту, которая стала носителем, но так и не смогла родить?

Женщина молчала, но по тому, что не опровергла это высказывание, понятно было, что именно это она и сделала.

– И что же ты предприняла? Подсыпала какой-то порошок в еду? Но ты же вроде бы никогда не прислуживала носителям, кроме Майи...

– Нет...
– снова пауза.
– Я втирала мазь...

– Мазь?
– сказали сразу я, император и Фарчиос.

– Да. Её действие основано на том, что если случается кровотечение, остановить его практически невозможно...

Все в растерянности смотрели на ту, что на коленях продолжала свой рассказ, будто перед священником на исповеди. Даже Клота выглядела сильно удивлённой.

Даже Фарчиос...

– И во время второго раза выбор снова пал не на Клоту!

Женщина теперь говорила твёрдо. Да, ей уже нечего было терять. Все карты она раскрыла.