Шрифт:
Играть Майяри никогда не нравилось. Она не получала удовольствия от игры. Но увидев заинтересованный взгляд Ранхаша, внезапно ощутила азарт и желание сыграть. И не просто сыграть, а поразить своей игрой харена, понравиться ему.
Встав, она обошла стол и уселась на столешницу прямо напротив харена, упёршись ногой в стул между его колен. Взгляды всех тут же устремились на неё, и в зале повисла тишина. Майяри не спешила её нарушать. Подавальщик принёс и поставил на стол травяной отвар, и пар от стаканов и кувшина поднимался по обе стороны девушки, делая её немного похожей на Духа. Палец подцепил одну из длинных струн, и тишину расколол резкий высокий звук. Он вознёсся к потолку, гудением расползся во все стороны и затих. Майяри нежно погладила струны, едва-едва надавливая на них и вытягивая нежный-нежный звон. Легонько хлопнула ладонью по спидняку и запела, вторя себе неторопливым перебором струн.
– Отец мне небо, мать – гора,
Я рождена в вершине!
По серым склонам изо льда
Сбежала я в долину.
Меня палил гневной отец,
Бросала мать в пещеры,
Но вымыв стены и влетев,
Сбежала я в долину.
Я с ше-е-е-е-лестом, я с гро-о-о-хотом
Качусь по каменному дну, бросаюсь вниз по воздуху
И всё ищу… ищу… ищу…
Звук оборвался, словно бы отражая растерянность певуньи, но почти сразу же возобновился, причём бойчее и яростнее.
– Мой страшен гнев!
Страшна любовь!
Ужасна месть моя!
Я рушу скалы, рушу кров,
Лик матери морщиню!
Кидаю камни с высоты,
Схожу по склонам льдиной,
А из ущелий с глубины
Пугаю горным духом.
Я с ше-е-е-е-лестом, я с гро-о-о-хотом
Бегу с уступа на уступ, качусь-плетусь по камешкам
И всё ищу… ищу… ищу…
Треньк! Звук опять оборвался, но Майяри растерянной и вопрошающей не выглядела. Склонившись ниже, к лицу Ранхаша, она запела тише, с улыбкой:
– Долина ярко-зелена
И в пёстром цвете хороша,
Всё потому, что жизнь здесь – я,
Я – горная река!
Бегу, убью, смету, запру,
Но напою и оживлю.
Капризна я, но хороша!
Я горная река!
И с ше-е-е-е-лестом, и с гро-о-о-хотом
Я убегаю от горы, несуся, полная воды,
И всё ещё ищу.
Музыка умолкла, и Майяри с улыбкой посмотрела на Ранхаша. Вряд ли его поразила сама песня, слишком незамысловатая, но он смотрел на неё очарованным, немного замутнённым взглядом. Такого взгляда она у него ещё не видела.
– Эй, это не помощница харена?
Двое оборотней-сыскарей, расположившихся в дальнем углу зала, вытянули шеи и замерли.
– Ба, да там и сам харен!
– Слушай, тогда получается, правда, что он на ней жениться собирается?
– Да разве невесту в такое место потащишь? – засомневался товарищ.
– Да ты глянь, как смотрит!
Оборотни ещё сильнее подались вперёд, и как раз в этот момент губы харена изогнулись в улыбке, которая отразилась на щеках очаровательными ямочками.
– Ох ты ж, Заступник! – отшатнулись сыскари.
Довольная Майяри осмотрела приунывшие пьяные лица и всё же решила порадовать оборотней весёлой песней.
Уже знакомая музыка вмиг приободрила пьянчуг.
– С неба грянул гром,
И пошатнулся дом,
И Горе наш, Срамом
Как был позорно гол…
БАХ!!!
Дом тряхнуло, в воздух поднялась пыль, а из окон со звоном вылетели стёкла.
Глава 34. Заступничество. Ненужное
Ранхаш тут же вскочил на ноги, закрывая собой ошарашенную Майяри. Несколько протрезвевших оборотней схватились за ножи, кое-кто из пьяниц попадал на пол.
– Мой дом! – горестно взвыл хозяин. – Да что ж вы, пьяные твари, делаете?!