И сердечко затрепыхалось в смятении и новом, непохожем на прежний, испуге.

На округлых булыжниках мостовой лежал Викан, вокруг головы которого ореолом расползался красный отлив. Если страх за Ранхаша выбил из Майяри все мысли, подведя к грани сумасшествия, то страх за Викана бил не столь сильно, но ощущался ярче.

– Господин Шидай… – едва слышно позвала девушка, и лекарь вскинул на неё раздражённый взгляд.

– Я же сказал: обошлось, – повторил он, потирая дрожащий локоть, которым от души приложился при падении. – Его сбросило с лошади, и та его ещё копытом по башке приложила. Благо дурные головы в большинстве своём крепче дубовых!

– Но ведь… – Майяри беспомощно указала пальцем на кровавый ореол, но господин Шидай, уже не слушая её, с лёгкостью поднял тонкокостного Викана на руки и перенёс на более сухое место.

А в луже осталось плавать красное заходящее солнце

Добравшийся до Майяри Ранхаш торопливо оттащил её подальше от исходящих пылью обломков дома, и в почти улёгшееся облако смазанными тенями скользнули стражники и сыскари.

До господина Шидая наконец добежал кучер, правивший экипажем, на котором сюда прибыли лекарь и харен, и передал ему саквояжик, в который оборотень тут же с жадностью закопался.

Майяри в это время с содроганием смотрела на правую половину лица Викана, которую заливала кровь с расшибленного лба. Прямо на глазах на коже созревал багровый синяк характерного вида – в форме лошадиного копыта.

Услышав за спиной всхлип, Шидай отмахнулся.

– Чего ревёшь? Ранхаш, прижми её к груди покрепче, с женами это помогает. Ну покушает с месяцок одну кашу. Зубы ему новые вырастим. А так, может, и на благо. Мозги на место встанут!

– Если не вылетели… – буркнул проходивший мимо стражник.

Майяри затрясло. Они ведь ещё не знали, что это из-за неё.

Девушка чувствовала себя окружённой врагами. Они чудились ей в каждом окне, в каждом проулке, а их драконы скрывались в сгустившихся серых облаках. Она уткнулась лицом в грудь Ранхаша, хотя хотелось, наоборот, оттолкнуть, чтобы гнев преследователей не пал на него.

Казар протянул харену чистый носовой платок – карманы самого Ранхаша были полны грязи, но никак не чистоты, – и тот передал его Майяри. Та, плохо соображая, что делает, вцепилась в тряпочку зубами. Хаггарес неодобрительно покачал головой и выудил из кармана помятое яблочко.

Ранхаш продолжал вполголоса, а порой и безмолвно отдавать приказы, рассылая подчинённых в разные стороны. Из соседних домов уже слышались хруст и треск обысков, а отчаянно ругающиеся маги чуть ли не пинками прогоняли с руин дома стражников и сыскарей.

Ещё один чёрный экипаж пропускать на улицу не хотели, но спокойный окрик господина Саврия заставил стражу посторониться. Рассмотрев в окно развалины, Узээриш выскочил прямо из катящейся кареты и изумлённо присвистнул. После чего направился к харену.

Увидев Майяри, хайнес даже немного опешил.

– Как вы умудрились оказаться здесь раньше меня? Я всего-то остановился у колодца напиться!

– Хорошо, что остановились, – рискнул заметить Казар.

И Узээриш заметил распростёртого Викана.

Вид главного бабника Жаанидыя, поверженного лошадиным копытом, его не то что изумил, но самую малость ошарашил.

– Боги, Викан, – Риш присел рядом с раненым на корточки. – Его затоптали?

Шидай ответить не успел. Викан застонал, с трудом разлепил ресницы и воззрился на хайнеса мутным, не узнавающим взглядом.

– Эх, Викан, – отнюдь не сочувственно улыбнулся Риш, – пока зубы отращивать будешь, место главного бабника столицы займёт кто-нибудь другой.

Раненый осоловело моргнул, поморщился и невнятно прошипел:

– Дедушка?

Лицо Риша вытянулось.

– Это из-за меня… – выдохнула Майяри.

Взоры мужчин тут же обратились на бледную девушку.

Опять начался дождь, и за окном не переставая лил мерно шелестящий поток. Солнце успело окончательно скрыться за горизонтом, и небо потемнело, пока они добирались до дворца. Трясущаяся Майяри упрямо повторяла, что нельзя ехать домой, нельзя вести их за собой… Кого их? И было решено остановиться здесь. Вариант довольно непредсказуемый, если учесть, какой «любовью» дворец пользовался у молодого хайнеса.

Викана отнесли в одну из пустующих комнат, и господин Шидай сидел с ним, ожидая, когда за парнем приедет отец, к которому уже отправили посыльного. Узээриш, посеревшая Майяри и обеспокоенный Ранхаш заняли кабинет и теперь молча смотрели на стоящую посреди стола коробку с апатитами, которую хозяйственно подобрал Казар. Он же разложил камни по вмятинам схожего размера, а потом, видя усиливающееся беспокойство госпожи – сам хаггарес песню слышать не мог, всё же он не хаги, – начертил вокруг коробки прямо на столе ряды символов, благодаря которым жутковатая песня наконец затихла.