Хайнес Ёрделу нравился всё меньше и меньше. По его мнению, никто, кроме харена, не мог оставаться рядом с сестрой.

– Конечно же, я могу расторгнуть этот союз, если они имели наглость заключить его.

Ёрдел окончательно убедился, что хайнес для сестры зло, но в этот момент Майяри обернулась и с беспокойством посмотрела на господина Узээриша и умоляюще на брата. И тёмный заподозрил, что смерть хайнеса расстроит сестру.

Может, он и не зло? Тоже заботится о Майяри, просто ему не нравится харен.

– Но мы можем заключить сделку, и я закрою глаза на нарушение моего приказа.

Хайнес вроде кто-то очень главный. Ёрдел с трудом припомнил что-то такое. Вероятно, его недовольство может вылиться во что-то совсем неприятное.

В этот момент мимо, быстро шагая, прошёл консер Шерех в сопровождении хромающего Фошия. Старик был весьма доволен, но хорошее расположение духа не затмило его слух, и он расслышал последние слова хайнеса. И так оживился. Притормозив, он обхватил себя одной рукой, второй упёрся в неё локтем и, положив на кулак подбородок, принялся с большим интересом наблюдать, чем же закончится хитрость молодого хайнеса.

– Я предлагаю вам занять место моего главного мага, – жёлтые глаза Риша хитро прищурились, – и тогда я закрою глаза на нарушение приказа.

Губы старого консера неудержимо расползлись в коварнейшей ухмылке.

Ёрдел не ответил сразу. Наверное, должность главного мага что-то совсем дурное и найти согласного очень сложно. Но ему не привыкать ходить по тёмным путям.

– Я согласен.

Риш с трудом сдержал ликующую улыбку.

– Отлично, тогда… – он лихорадочно зашарил в поясном кошеле. Следующий по пятам охранник услужливо протянул мешок, и Риш зарылся уже в него. Вынырнул с листом гербовой бумаги, закрытой чернильницей и пером. – Тогда составим договор. Сейчас…

Высунув язык, хайнес прямо на колене вкривь и вкось составил простейший договор: «Я такой-то принимаю на службу такого-то…», – размашисто расписался и протянул перо и бумагу Ёрделу. – Ваша подпись.

Ёрдел нерешительно взял перо и повертел его в пальцах. Писать он умел, точнее, помнил, как это делать. Но с момента казни ему почти не приходилось практиковаться.

Всё же кое-как своё имя он вывести смог, и Риш торопливо выдернул договор и, уже не сдерживаясь, ликующе улыбнулся.

– Прекрасно-прекрасно… Рад вашей сговорчивости. Будет ли мне позволено узреть лицо моего нового мага? – весело вскинул брови Риш. – Думаю, от меня-то вам скрываться не нужно, – и протянул руку для рукопожатия.

Ёрдел покладисто отодвинул капюшон на затылок, и улыбка молодого хайнеса несколько померкла, когда он увидел голубоватую каменную кожу. А когда тёмный снял перчатку и ответственно пожал окаменелой ладонью его руку, и вовсе застыл. Не сложенный договор глумливо зашуршал на ветру.

Тёмный счёл, что разговор окончен, и, надвинув капюшон на лоб, исчез. Просто испарился.

А выпрямившийся обалдевший Риш наконец заметил наслаждающегося зрелищем консера.

– Господин Шерех, вы знали? – прошипел Узээриш, и старик мгновенно засобирался.

Только далеко не ушёл. Стоило хайнесу направить свои стопы к нему, как старый волк охнул и схватился за поясницу.

– Ох, проклятый радикулит! – всплеснул руками Фоший и кинулся на помощь господину. – Надуло-то спину на этих драконах!

Наброситься с обвинениями на больного старика, Риш не посмел, но проводил таким взглядом, что консер был просто обязан хотя бы споткнуться. Но не споткнулся.

Боги, взять на службу тёмного хаги! Риш застонал.

При виде Майяри радикулит волшебным образом отпустил спину старого волка, и он поиграл бровями в сторону Фошия. Тот театральным жестом расправил занавесом плащ, закрывая им господина, и Шерех зашуршал за ним.

– Эй, Майяри, – Вахеш осмелился навлечь на себя дедов гнев, – я бы на твоём месте бежал очень-очень быстро!

– Ты о чём? – не поняла девушка.

– Пяточки…

Плащ опал, открывая старого, полностью седого волка, и сердце девушки обмерло. Она метнула испуганный взгляд на мужа и поняла, что тот заступаться не будет. Волк ощерил пасть и с предвкушением облизнулся. Пятки вспыхнули огнём, и Майяри бросилась бежать. Волк скакнул за ней с радостным воем.

Через четверть часа даже невидимый Ёрдел понял, что сестре ничего не грозит. Зверь гонял девушку по всему лагерю, порой нагонял и прихватывал самые выпирающие части тела зубами, но не кусал и отпускал перепуганную жертву дальше. Майяри, даже не подумавшая отгородиться от волка щитами, испуганным зайцем металась между кострами, пытаясь спасти пятки.

Впрочем, ещё через пять минут, уже вися на склоне скалы и смотря вниз на облизывающего волка, Майяри сама поняла, что ей ничего не грозит.

– Вы же меня не укусите? – досадливо вопрошала она, но проверять не рисковала.

Волк клацал зубами, ещё больше ввергая её в нерешительность.

– Вы меня здесь до ночи теперь пасти будете? Господин, вы уважаемый оборотень, а ведёте себя так! Подумайте, какой пример подаёте!

Зверь встал на задние лапы и поскрёб склон.

Отвлёк их ликующий драконий рёв, и вскинувшая голову Майяри просветлела, узнав своего собственного дракона.