Фрундор чувствовал мою боль, но не знал, как ее облегчить. Он молчал, но я была благодарна. В тот момент мне нужно было побыть одной. Я подошла к столу и налила себе полный стакан виски. Я хотела напиться и забыть всех и вся.

— Хочешь компанию? — донеслось из-за закрывающейся двери. Мне могло прийти в голову, что он не оставит меня в покое. Для этого и нужны друзья.

— Честно? — ответила я ему, надеясь, что он поймет и уйдет. Он понял. И поэтому остался.

— По крайней мере, сегодня ты не должна быть одна, — прошептал он, подошел ко мне и обнял. Я глубоко вздохнула, надеясь почерпнуть у него немного сил, чтобы продолжить. Я обняла его за талию и постаралась ни о чем не думать.

— Я в порядке, — пробормотала ему в грудь. Ему даже не пришлось смотреть мне в глаза, чтобы понять, что я лгу. Тривет был единственным, кто всегда мог знать, что меня беспокоит. Даже если я сама этого не знала.

— Я не знаю, что произошло между вами, но я верю, что Грег скоро вернется, — начал он, но я не дала ему шанса продолжить. Сильно толкнула его и чуть не сбила с ног.

— Я не хочу об этом говорить! — резко начала я, снова схватив стакан и выплеснул в себя все содержимое. За весь вечер никто не видел, чтобы я прикасалась к алкоголю. Я знала, что если начну, не остановлюсь. Я взяла бутылку, чтобы снова наполнить ее, но Тривет осторожно забрала ее у меня.

— Если ты собираешься сегодня напиться, я тебе не позволю, — он улыбнулся, но в его глазах отразилась печаль.

— Разве мы не жалкая парочка? — сказала, взяла одеяло и вышла на балкон, где устроилась в одном из плетеных кресел. Тривет сел напротив меня, плеснул виски на дно стаканов.

— Мы не первые и не последние, — сухо ответил он. Мы чокнулись, и я с удивлением обнаружила, что выпила совсем немного.

— Меня сегодня это совсем не утешает, — честно сказала ему. — Ты уже сказал ей правду? — спросила, хотя и так знала ответ.

— Ей наплевать на меня. Ты знаешь, что она сказала. В Талроне нет ни одного мужчины, которого она хотела бы. Я для нее просто ребенок, — вздохнул он, крутя свой стакан и наблюдая, как оседает жидкость на дно.

— Ты перестал быть ребенком в тот день, когда влился в дворянство вместе со мной, — сказала я. — Но я не удивлена. Принцы и принцессы не обращают внимания на простых смертных. Мы для них просто воздух, — прошептала и выпила.

— Ты определенно не была для него воздухом, — осторожно заметил Тривет.

— И почему он сбежал в Талрон, — скептически сказала, допивая свой стакан и протягивая руку Тривету, чтобы он снова наполнил его.

— Я знаю Грега лучше, чем кто-либо другой. Он ушел, потому что боялся потерять тебя, — начал Тривет, и, когда он заметил, что я нахмурилась, остановил меня, прежде чем я успела что-либо сказать. — Я знаю. Сейчас тебе это кажется бессмысленным, но правда в том, что последние шесть месяцев были трудными не только для нас двоих. Грег признался мне, что беспокоится о том, как ты меняешься. Ты перестала смеяться. Ты все время была серьезна. Он пытался справиться со всем этим, но был опустошен мыслью обо всем, что ты готова сделать от имени избранного. Кроме того, я думаю, что он был единственным из вас, кто долгое время отказывался от плана Бьяртмара. Если он ушел, не попрощавшись, то есть только одна причина. Вы уже однажды разорвали свои отношения, и я надеюсь, ты помнишь, что вы оба чувствовали. Вы жаждали быть вместе, но вид друг друга разрушал вас. И это именно то, что снова ждало тебя. И это то, чего он снова не смог вынести.

Я слушала Тривета, не перебивая. В его словах был смысл. Тем не менее, я отказалась им доверять. Я не могла жить с тем, что он ушел, потому что любил меня. Хотя это причиняло мне еще большую боль, я предпочитала цепляться за мысль, что ничего для него не значу, а он устал притворяться.

— Помнишь, что тогда думали твои родители? Что мы с тобой любим друг друга? — Я сменила тему. Тривет с улыбкой кивнул. Думаю, это невозможно забыть. Тогда это нас рассмешило. Это заставило меня плакать сегодня. — Знаешь, задумалась над тем, почему жизнь не может быть легкой. Почему мы должны были влюбиться в них. Почему не друг в друга? — Я вздохнула.

— Ты сама знаешь, что даже если бы ты влюбилась в меня, это ничего бы не изменило. В моем сердце есть место только для одной женщины. И уже давно, — ответил он.

— Тривет, если бы ты не был моим лучшим другом, моим единственным другом, я бы в этот самый момент сделала то, что до меня никогда не делал. Если бы здесь сидел не ты, а любой другой мужчина, я бы просто попыталась соблазнить его и затащить в постель. Потому что сейчас я чувствую себя так, как не должна чувствовать ни одна женщина. Я чувствую себя как кусок тряпки, брошенный в углу. Потому что я обычная женщина, которой не на кого производить впечатление. Я не красавица. Я даже не очень умна. Я просто та девушка в толпе, которую ты видишь, но через некоторое время забываешь, как она выглядела или, что ты знал ее имя. — Я не могла продолжать, потому что знала, что это доведет меня до слез, а я отказывалась плакать.

— Если бы ты действительно так себя чувствовала, тебе было бы все равно, кто сидит рядом с тобой. Если бы ты действительно хотела это сделать, ты бы не колебалась, — ответил он, и по выражению его лица я поняла, что он был прав. Воспоминание об утреннем поцелуе, который я начала и закончила первой, промелькнуло у меня в голове. Все в тот момент было в моих руках. Прямо как сейчас. Я не могла этого сделать, но не могла и избавиться от этой мысли. Поэтому я решила, по крайней мере, сказать это.