– Мне было волшебно, – искренне произнесла она, чуть отстранившись. – И ты бы сразу понял, если бы я лукавила, так ведь?

– Я стараюсь не «читать» твои эмоции направленно – но да, думаю, я бы это почувствовал.

– Тогда ты должен знать, что я без ума от тебя и что мне было чертовски хорошо с тобой – так, как не было никогда в жизни. А теперь поднимайся и пойдем купаться в ночном море!

Сияя, как ребенок, получивший долгожданный подарок, Трис послушно вскочил вслед за ней с покрывала, и они рука об руку вошли в теплые волны, с шуршанием накатывающие на серебрящийся в лунном свете берег. Звезды, холодно сверкающие в непостижимо далеких глубинах космоса, смотрели на них сверху вниз, преисполненные спокойствия и мудрости, и ночь была прекрасна, потому что принадлежала им одним.

Трис по обыкновению проснулся рано – и не сразу понял, где очутился. Вместо привычного полумрака лесной хижины его окружали светлые стены и предметы мебели, освещенные мягким утренним светом. За огромным панорамным окном просыпался, клокоча жизнью, Антроповилль; его звуки проникали через приоткрытую створку и наполняли комнату ненавязчивым уютным шумом.

Ощутив под собой упругую поверхность кровати, а под своим боком – тепло человеческого тела, Трис, наконец, осознал, что находится в квартире Дафны. Они вернулись сюда вчера, поздним вечером воскресенья, после ужина с ее семьей – а большую часть дня до этого провели в Парадизе. Воспоминания об их отдыхе у моря заставили Триса зажмуриться от удовольствия, счастья и легкого смущения: за это время они были близки еще несколько раз – и все равно никак не могли насытиться друг другом. Словно торопились наверстать упущенное за тот безумно долгий месяц, что провели в разлуке…

Лохматая русая макушка, лежавшая на сгибе его локтя, зашевелилась, и Дафна рывком приподнялась в постели, потревожив дремавшего на ее подушке хвайка. Потянувшись, зверек широко зевнул и тут же вспрыгнул на грудь Трису, чтобы приветственно лизнуть его в губы.

– Фу, Фьюри! – засмеялся, отталкивая его, он.

– Опередил меня, – фыркнув, пробормотала Дафна и добавила, потянувшись к лежащему на прикроватной тумбочке коммуникатору: – Надо же – проснулись раньше будильника!

Быстро чмокнув амавари в щеку, она откинула тонкое покрывало и спрыгнула на пол. Трис на мгновение онемел, впившись взглядом в ее полностью обнаженное тело, но прежде чем успел что-либо предпринять, девушка уже исчезла в коридоре, весело бросив через плечо:

– Я в душ!

Вздохнув, амавари вновь растянулся на кровати, и по лицу его расплылась мечтательная (и наверняка очень глупая, подумалось ему) улыбка. Эти два дня оказались лучшим, что происходило с ним в этой пока еще совсем короткой жизни – и волшебный отдых в Парадизе, и последовавший за ним семейный ужин. Родители Дафны приняли его с неподдельной теплотой, да и Гай, ее старший брат, с которым им уже доводилось общаться прежде, отнесся к нему более чем дружелюбно. На прощание он, правда, вогнал сестру в краску, как бы невзначай поинтересовавшись их планами на совместное будущее – на что Трис заверил его, что намерения у него самые серьезные. Его ответ, кажется, устроил всех.

В такси по дороге домой он был странно задумчив, что, конечно, не укрылось от внимания Дафны.

– Что-то не так? – спросила она с легкой тревогой, заглядывая ему в глаза. – Если тебя смутил вопрос Гая…

– Нет, нет, что ты, – он отрицательно покачал головой. – Дело не в этом. Просто… там, за ужином, я сидел и смотрел, как вы шутите, разговариваете, улыбаетесь друг другу… Семья, которой у меня никогда не было. Так странно думать, что и у меня могли бы быть родители, братья или сестры… То есть, фактически, у меня, конечно, есть биологические родители, только я даже не уверен, что они вообще еще живы. Штром ведь для своих экспериментов мог использовать эмбрионы, которые годами хранились где-нибудь в лаборатории, так?

– Вообще, в недрах Ковчега находятся тысячи криососудов с замороженными человеческими эмбрионами, – помедлив, ответила девушка. – Власти как-то выдвинули предложение воспользоваться ими для пополнения численности населения Антроповилля, но люди возмутились – это, мол, неэтично. Думаю, Штром вполне мог иметь к ним доступ. Так что… да, скорее всего, твоих биологических родителей давно нет в живых. Если только он не раздобыл «свежие» эмбрионы – в центре репродукции, например. Но мы все равно не сумели бы их «отследить»: Штром не оставил никаких записей об их происхождении.

– Я и не стал бы, наверное. Кто я этим людям? Тем более, я и не совсем человек, учитывая мои модифицированные гены… Но мысль о семье нет-нет да посещает меня.

– Теперь я – твоя семья, – мягко сказала Дафна, взяв его ладонь в свою. – А еще у тебя есть Кор и Мегрои. И Кейра. И мои родные тоже. Ты не один, Трис…

– Знаю. – Он благодарно сжал ее пальцы. И, помолчав, добавил: – Как думаешь, у меня когда-нибудь могут быть дети?

– Дети? – казалось, она слегка опешила. – Ну… Почему нет? Гибриды же вполне фертильны, а ты не слишком-то от них отличаешься – с физиологической точки зрения. Да и Штром наверняка рассчитывал, что вы сможете передавать свои «супергены» потомству…

Трис все так же задумчиво кивнул, и остаток пути до дома Дафны они проделали в молчании.

Сейчас этот разговор всплыл в его памяти, немного омрачив радостное настроение.

«Когда-нибудь, – думал он, рассеянно перебирая пальцами густую шерстку Фьюри, – чувство одиночества покинет меня навсегда, и я перестану ощущать себя чужаком в этом мире. Мегрои приняли меня, и у меня есть Дафна… Черт, да я счастливее многих людей!»

С этой мыслью он выбрался из постели и принялся неторопливо одеваться, щурясь на льющийся из окна и становящийся ярче с каждой минутой солнечный свет.