Ирвес. Одна только мысль о том, что они были близки, добивала меня.

– Ревнуешь?
– спросила Зое. В этой ситуации я окончательно понял, что она стала намного ближе к тени, чем я предполагал. Она естественным образом пользовалась своими органами чувств, словно это было в порядке вещей. Видимо Ирвес был хорошим учителем (еще один повод, почему я бы с удовольствием набросился на него). "Антенны" Зое были направлены прямо на меня.

– Думай, что хочешь, - пробурчал я.
– Я просто пытался облегчить тебе жизнь и защитить тебя. Очевидно теперь очередь Ирвеса. Удачи!

Зое скривила рот в улыбке. Однако в воздухе висело ощущение досады и гнева.

– Как в старом фильме про Индиану Джонса? Беспомощная женщина, которая стоит в углу и орет, в то время как герои мужественно защищают ее от злодея, если конечно сами не дерутся за нее друг с другом? Ты видишь меня такой, Джил? Это все, что нас связывает?
– разочарование в ее голосе сбило меня с толку даже больше, чем само ее присутствие. У меня было много способов скрыть нервозность. Одна из них - сильно бить по почтовому ящику, чтобы снять его с крепления. Зое вздрогнула от шума, но осталась стоять, спокойно глядя на то, как я доставал ключ из расщелины в стене. Ну что ж, с этого места у меня заканчивался сценарий и я не знал, что делать. Пройти мимо и оставить ее на улице? С одной стороны, я бы с удовольствием послал ее к черту. Но с другой...

– И что?
– спросила она.
– Так и будем тут стоять или пойдем к тебе в квартиру?
– она сглотнула и добавила: - Мы можем просто спокойно поговорить, без того, чтобы ты на кого-нибудь нападал, избегал меня или посылал к черту?

Она слишком много видела мою тень, так что уже было неважно, кем Зое меня считала. Игра окончена. Я пытался вспомнить, как давно кто-то переступал порог моего дома и пришел к выводу, что сегодня была премьера.

– Пятый этаж,- пробормотал я.

До сих пор я считал, что дом выглядел вполне прилично. Но сейчас он показался мне убогим. Лестница скрипела у нас под ногами, а когда я включил свет в квартире, которым никогда не пользовался, то понял, что Зое видела в темноте также хорошо как и я. Зое осторожно зашла в мою комнату, как будто это было запрещенное место, и огляделась вокруг. Смотреть было почти нечего. Крошечная комната на чердаке со скошенными стенами. Почти пустая. Полка с одеждой, кровать и мини-кухня, которой я не пользовался. Шумел лишь один холодильник, да улица в открытых окнах. Шелестела бумага: мои рисунки, прикрепленные кнопками к обоям, "дышали" на ветру. В большинстве своем это были анкеты, но были среди них и несколько портретов. К счастью, все мои рисунки Зое все еще находились в блокноте.

Я сомневался, что Ирвес когда либо видел другие картинки. Зое решительно подошла к рисунку, который я нарисовал по памяти и некоторое время разглядывала его. Меня удивил ее подозрительный взгляд.

– Кто это?

Я скрестил руки, чтобы скрыть волнение.

– Гэзель. Моя... моя сестра.

Недоверие исчезло с ее лица и она удивленно улыбнулась мне.

– Она похожа на кого-то, кого я знаю. Она еще живет в Париже?

Я нерешительно кивнул.

– А дети?
– спросила Зое.

– Племянник и племянница. Изабель всего годик. Тьерри четыре.

– Моему брату пять.

Снова пауза. Я нервничал из-за ее спокойствия и от того, как она переходила от рисунка к рисунку и тщательно изучала каждый. Рисунки людей из Алжира, портрет Чарльза (друга, с которым я всегда бродил по Рус де ла Касба), и наконец моя бабушка, разводившая огонь для приготовления еды: пламя между тремя камнями, на которых стоял горшок.

Этот рисунок Зое рассматривала особенно долго. В слабом освещении лампочки в пятьдесят ватт казалось, что она светится. Светлая кожа, нежный профиль и волосы белоснежки за спиной. Добавился новый аспект ее личности - внимательность хищника. У меня было ощущение предательства. Я сглотнул и заставил себя отвести взгляд.

– Ты хорошо рисуешь, - с благоговением сказала Зое.
– Тебе надо всерьез заняться этим. Можешь стать график-дизайнером или иллюстратором.

– Зое, что тебе здесь нужно?
– грубо спросил я.

– Только пару ответов, - тихо ответила она.
– Я едва тебя знаю.

"Зато хорошо знаешь Ирвеса".

– Ты француз, но родом из Магреба, верно? Мусульманин?

– Не мусульманин, - коротко ответил я.
– А чтобы стать французом, мне не хватает паспорта.

– На мосту ты рассказывал, что твой отец француз. Значит ты можешь подать заявку на французский паспорт.

"Я так и хотел,- подумал я.
– Прежде чем все изменилось."

Зое какое -то время ждала ответа, но так как я настойчиво молчал, она продолжила:

– Хорошо, тогда начну с себя. Мой отец родом из Канады. Он приехал сюда студентом по обмену. Якобы у него в роду были индейцы, я не думаю, что это так, но на фото, которое у меня от него осталось, он пытается выглядеть как индеец и носит длинные волосы. Мама и он влюбились друг в друга когда им обоим было шестнадцать. Он уже давно вернулся в Канаду, когда я родилась. Я никогда его не видела и теперь не знаю, как и что с ним. Ты говорил, что несколько лет жил у номадов? Как ты тогда попал в Париж?

У нее было несомненно хорошее чутье, насчет того как заставить меня говорить. История за историю. Моя бабушка бы сейчас признательно кивнула.

– Мой отец был инженером в Алжире, - нехотя ответил я.
– Но он погиб в аварии. Мать не захотела возвращаться к своему племени, но оставила Гэзель и меня на несколько лет у родственников, чтобы устроить свою жизнь в городе. Она работала переводчицей, в том числе в консульстве и для разных заграничных фирм. Она всегда планировала переехать с нами во Францию. Я вырос на европейских сказках и она часто говорила с нами по-французски. Брат отца присылал деньги на учебу, так что я несколько лет ходил в интернациональную школу в Алжире. Так мы научились и английскому. Гэзель проходила в школу всего несколько лет. Она рано вышла замуж. Когда мама два года назад заболела и умерла, Гэзель с семьей перебралась в Париж. Тьерри уже родился в Париже. Я приехал год спустя. Хотел закончить там школу.