Маргарет открыла глаза, обняла меня в ответ. Повернулась и рассматривала мое лицо.

– Ты – часть моего цветочка. Любила ее, полюблю и тебя, раз на то ее воля. Пусть она спокойно спит. Твои глаза меняют цвет. Вилли сказал, аура изменилась тоже. Надо ее сделать прежней, иначе магическое завещание не признает тебя наследницей. Сдерживай характер, хотя бы первое время. Смотри в пол, в не в глаза. И больше смирения.

Кремень бабка. Не хочет показывать свое горе. Итак увидела ее слабость. С места в карьер, уже дает советы.

– Я всегда буду любить тебя, Маргарет. Не сможешь принять, винить не буду. Но я всегда за тебя, с тобой.

Старушке было тяжело. Оплакать свой цветочек она успеет. Новая девочка была с шипами. Надо помочь ей, иначе наломает дров.

– Будешь лежать или готова идти? – спросила она меня.

– Готова, – уверенно ответила я.

– Хорошо. Пойду за одеждой. Если кто придет, тебе нужно быть накрытой покрывалом. Неприлично девушке сидеть в чем мать родила. Как спина?

– Болит, Маргарет, болит. Хорошо, я поняла тебя.

Легла на бок. Маргарет накрыла меня и ушла, унеся посуду. Вернулась быстро и принесла местную одежду. На удивление, не такую грязную, как у них с Вилли. Серое платье, спереди шнурок для утягивания по фигуре. Грубая ткань. Под платьем тонкая нательная рубаха, не очень то мягкая. О чудо, она была чистой! Я в недоверии уставилась на Маргарет

– Ты любишь чистое, – просто ответила она. – Мороки с этим много. Тратить время и всегда мыть рубаху. У лекарей свои причуды, – слегка пожала плечами она.

– Маргарет, чистота – залог здоровья! – с жаром произнесла я.

Она посмотрела на меня как на дуру.

– Не важно, Маргарет. Потом объясню. Как бы мне помыться? Это возможно? В теплой, а лучше в горячей воде.

– Сейчас тепло. Все моются в реке в последний день туи. Сейчас первый день. Одевайся скорее, наговоримся еще. Работу за нас никто не сделает, а наказание все получим.

В голове выползла справка: туя – название недели.

Мои волосы Маргарет ловко собрала в косу и одела чепец. Вот подстава. Я его уже ненавижу. Старушка помогла натянуть подобие чулок. Сама я согнуться еще не могла. На ноги обули подобие ботиночек из плотной ткани со шнурками на уплотненной подошве. Спасибо, не деревянные башмаки.

Маргарет глазами указала на обувь и сказала:

– Во двор не носи. Ты их носишь только в доме.

– Да, у лекарей свои причуды, – ответила я.

– Нет, это твои причуды. Ты их сама шьешь.

На ногах Маргарет были ужасные грубые башмаки. Грязные, стоптанные, сморщенные. Ну, значит, буду шить, как эти мои сотрутся.

Мы были готовы выйти.

Глубоко вздохнула и пошла.

***

Внешне старалась не показывать, но внутри у меня была буря смятения. Помнить одно, увидеть – другое.

За дверью стояли два мужика. Вот откуда несло духами. Не деревенские мужики, не люди с благородством, типа стражников. Скорее сытые бандиты, слегка обленившиеся и утратившие форму на хозяйских харчах, но все еще опасные.

Один, что помоложе, когда мы выходили и проходили мимо, намеренно прошелся взглядом по мне с ног до головы и сально щербато улыбнулся. Гримасса брезгливости, к сожалению, вышла на мое лицо и ярко светила, как тележка диодной ленты в темноте. Паренек оскорбился. Показное благодошие исчезло и вышла уязвленная гордость, глаза сузились.

Я холодно посмотрела прямо в его глаза. Ещё встретимся, когда буду в форме. За спиной остался обозленный придурок, обязательно отомстит при случаи. Список недругов рос в геометрической прогрессии. Маргарет дала бы леща, если бы видела наши гляделки. Второму мужику на нас было откровенно класть. Будто мимо идут не люди, а мебель или животные.

Откровенно грязная одежда у мужиков. Потёртости, грубо зашитые дыры, пятна. Вокруг свинарник и живут в нем свиньи. Под ногами шуршала солома. Грязная солома, в которой было полно живности. Просто дерьмо. О, вот и оно. Обошла кучку. Прекрасные условия.

Серые стены, паутина, пыль, плесень. Местами свисали грязные остатки неопределённой ткани. При родителях здесь была обшивка стен, гобелены, картины. В нишах стояли статуэтки, напольные вазы. Сейчас ничего этого не осталось. В сердце щемило при виде упадка.

Мимо меня и Маргарет проходили люди и существа. Люди – слуги, смотрящие в пол, но иногда поглядывающие украдкой на меня. И рабы – существа, механически выполняющие задания, в откровенных лохмотьях.

Я догнала Маргарет.

– Мне надо помыться и поесть. Где моя комната? Куда мы идём и зачем?