Шрифт:
Ходила, опустив голову, чтобы не встречаться с ним взглядом.
Она немного расслабилась, убедившись, что, по всем признакам, трупом её не собираются делать. По крайней мере, в ближайшее время.
Надеялась, что постепенно бдительность тюремщика уменьшится, и удача повернётся к ней лицом — сможет сбежать.
Исполняла всё, что он приказывал, это было несложные дела: прибираться в доме, готовить еду, постирать, отутюжить вещи. Поддерживать, при необходимости, огонь в печи.
С каждой неделей хозяин дома относился к ней менее враждебно.
И с каждой неделей ей всё меньше верилось, что удастся вырваться из этого мирка.
Накатывали тоска и чувство обречённости.
Вечерами она тихонько плакала, когда закрывалась дверь в её темницу и опускался засов.
Георга беспокоило подавленное состояние девушки.
Она выглядела сломленной, погасшей. Он предпочел бы видеть её такой, какой она была в первые дни знакомства.
Когда болезненно задела его самолюбие, зажгла интерес и желание наказать, укротить.
Злая, гордая и забавная в своём негодовании. Даже в страхе. С живой мимикой, искренняя в проявлении всех эмоций.
Всё так закрутилось, что он и сам уже не понимал, как из этого выбраться.
Есть ли теперь благополучный выход?
Вечно держать девушку взаперти нельзя. И нет такой цели. Отпустить теперь, когда уже столько наворотил — не вариант.
А с каждым днём всё запутывалось только больше.
То, что произошло было спонтанным, он не собирался её обижать, воровать, удерживать.
Вообще, никаких планов и мыслей, связанных с ней, не было изначально.
Было раздражение, желание поставить на место, попугать.
Для полноты самооценки, было бы лестно увидеть её покорённой и желающей его любви.
Вместе провести время, удовольствие по взаимному согласию.
Ничего серьёзного, развлечение на недельку. Банальные краткосрочные шалости, которые происходят во всех курортных городках.
Которые случались у него регулярно в течении каждого пляжного сезона.
Но это знакомство сразу сложилось нестандартно. Юля зацепила его с первой встречи. Она удивляла, злила и… вызывала его уважение.
Неожиданно для себя он осознал, что испытывает чувство вины.
Жалость и растущую симпатию к девушке, сочувствие к человеку, обидчиком которого сам и являлся.
Более того, хотелось, чтоб она перестала видеть в нём врага. Защитить её…
Но от кого? От себя?
Ко всему ощутил, что ему даже нравится, то, что в доме появилась живая душа и можно о ком-то заботиться.
Если б ещё она была настроена к нему не с такой неприязнью.
Оставаться с ним в одной комнате девушка добровольно отказывалась, по возможности сразу уходила в свою комнату и прикрывала дверь.
Закрыться изнутри она не могла. Комнату можно было закрыть только снаружи, вставив засов в специальные скобы.
Если Георг принуждал остаться наверху, пытаясь разговорить пленницу, то сидела с безучастным видом, как робот.
Показывая, что ей здесь некомфортно, находится против своей воли. Только из-за того, что вынуждена подчиняться.
Не смотрела в его сторону, немногословно отвечала на вопросы.
Несколько раз Юля, чувствуя, что у хозяина дома благодушное настроение, робко заводила разговор с просьбой отпустить её.
Обещала, что не будет обращаться в полицию, не выдаст его.
Предлагала, чтоб он придумал вариант письма или записал видео, где она подтверждает и рассказывает кому-то, будто сама осталась здесь и добровольно жила с ним всё это время.
Или любой другой способ, подтверждающий его невиновность. Какой он сам придумает.
Но в этом вопросе Георг становился непреклонным. Он пока почему-то не хотел отпускать её и даже обсуждать эту тему категорически отказывался.
Причину этого упрямства девушка не понимала и отчаянье переполняло её.
Вдруг в его планах переслать, передать, продать её дальше? Кому-то ещё?
Ведь зачем-то он её удерживает?
Глава 10
— Что тебе нравится? Привести тебе что-нибудь? Фрукты, конфеты? Что ты любишь? — выпытывал он перед каждым своим выездом из дома.
Юля безразлично качала головой. Ничего не хотелось.
Проявления любой заботы о ней вызывали ещё большее отторжение, протест.
Хотелось, чтоб он тоже чувствовал унижение, обиду. Хоть как-то морально поцарапать его, показывая, что она всегда будет отвергать любые проявления человечности с его стороны.