Или она пыталась сделать гору из холма.

Даниэлла повернулась к Жути.

— Не понимаю. Это божество? Это место поклонения? Почему здесь?

Жуть поднял ладонь и указал на стену когтем.

— Убери средний камень.

— Тут много камней, — Даниэлла стала считать. — Какой средний?

Жуть шагнул вперед и постучал по камню когтем. Тихий скрежет по камню разнесся эхом.

— Он отмечен, принцесса.

Она была благодарна за тусклый свет. Ее щеки пылали так сильно, что и уши покраснели.

Даниэлла прошла вперед и подняла мох еще раз. В центре камней на одном был нарисован завиток. Круги напоминали волны. Жути разве видели океан?

— Что это значит? — спросила она.

— Вытащи из стены и увидишь, принцесса.

Ей стало страшно. Или это было волнение. Даниэлле хотелось убежать, но она подняла руку, сжала пальцами ледяной камень и вытащила его.

Тени за стеной были густыми. Она разобрала силуэт чего-то за стеной. Чего-то…

Она подняла мох и закричала, свет озарил лицо, глядящее на нее.

Даниэлла отпрянула, упала на пол и выронила мох. Она отползала от стены, отталкиваясь ногами, унося себя от мёртвого тела в камнях.

Смех Жути гнал ее, пока она убегала от пугающего зрелища.

— Принцесса! — позвал он. — Вернись.

— Нет! — закричала она. — Ты знал, что там тело. Знал.

Она дрожала всем телом. Волоски стояли дыбом, сердце колотилось. Она успела лишь на миг разглядеть мужчину, но перед глазами осталось его лицо, словно она видела его сотни раз.

Длинный нос. Широкий у кончика, но узкий и плоский между глаз. Сильные брови с тенью морщин, показывающих, что он часто хмурился. Полные губы подходили его лицу. И тень темной кожи, красивой, как обсидиан, гладкой как стекло.

Там был не человек. В стене было божество, которое было мертвым веками.

Тяжело дыша, она остановилась, когда спина врезалась в стену.

Жуть не двигался. Он стоял у брошенного мха и смотрел на мертвеца.

— Принцесса, я хочу рассказать больше. Вернись.

— Я не подойду к этому существу.

— Существу? — Жуть раскрыл здоровое крыло от эмоций. — Это наш бог, принцесса. И вы ему раньше поклонялись.

— Мы не поклоняемся богам, только людям, — повторила она слова, которые часто кричал ей отец.

— Всем нужны боги, принцесса. Чтобы не бояться смерти, — Жуть поманил ее подойти. — Бог не пошевелится, если ты этого боишься.

Она не хотела даже думать, чтобы мужчина за стеной открыл глаза. Он мог вырваться из камней и сжать ее горло.

Она сглотнула, но встала на ноги. Она осторожно прошла по мрачному туннелю к Жути, стоящему в сиянии мха. Она подняла источник света и озарила им мужчину.

Теперь он пугал меньше. Она знала, что он не пошевелится. Хотя бы надеялась.

Он был красивым. Идеальным и с изъянами одновременно. Свет упал на золото, мерцающее в его бровях.

— Кем он был? — прошептала она.

— Он был всем. Небесный, направленный защищать людей, служить им и направлять их, — Жуть прижал костлявое крыло к телу. — Но люди пошли против Небесных. Уничтожили их, убили, прокляли… Многое случилось в истории до этого момента.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я был там, — ответил Жуть. — Я помню, когда все было потеряно. Когда добро поддалось злу, и мир, каким мы его знали, кончился. Я был там, и это все еще обжигает мою душу.

Даниэлла шагнула ближе к телу.

— Как давно это было?

— Много-много лет назад. Больше, чем я могу описать.

— Тогда сколько вам лет? — она повернулась, озарив лицо Жути.

Существо пожало плечами.

— Нет времени на рассказ, но многим из нас века. Мы долго тут жили, сложно различать дни и годы.

Века.

Века гнили под землей как трупы.

Даниэлла поежилась и спросила снова:

— Зачем ты привел меня сюда?

Жуть указал на тело в стене.

— Во Впадину идут существа. Они убили его и создали настоящих монстров над землей. Им нельзя доверять. Я помню, потому что я — хранитель историй. Но другие не помнят. Император не помнит.

— Что я могу? — Даниэлла дрожала от гнева. — Я принцесса, человек, который ничего не знал об этом. Я даже не знаю настоящую историю своего королевства, Сказочник.

— Теперь ты знаешь хоть часть, — он сжал ее ладони и притянул к своей груди. — Я хочу, чтобы ты взяла эти знания и спасла нас.

— Я не могу.

— Можешь, — заявил он. — Коснись лица нашего бога, принцесса. Влей свои чудесные воспоминания в него. Может, ты пробудишь того, кто нам поможет.

Она сомневалась в этом.