– На самом деле у нас не было регулярной связи, - сухо сказал Том, двигая бровями.
– Я полагаю, что Илэйн или Найнив нашли бы какой-нибудь способ дать ему знать, если бы они считали это важным.

– Зачем им это?
– сказал Джуилин, нагибаясь, чтобы стащить грязный ботинок.
– Ведь эта вещь на дне моря.
– Нахмурившись, он швырнул ботинок в узел платьев в углу комнаты.
– Ты уйдёшь, чтобы дать нам поспать сегодня ночью, Мэт? Не думаю, что завтра у нас будет время поспать, а я люблю спать каждую ночь.

Этой ночью Мэт решил спать в кровати Тайлин. Совсем не ради былых времен. Эта мысль заставила его рассмеяться, хотя его смех имел слишком много общего с хныканием, и это было еще забавнее. Просто хороший матрас и подушки из гусиного пуха были предпочтительнее сеновала для человека, который не знал выпадет ли ему следующей ночью поспать.

Проблема была в том, что он не мог уснуть. Он лежал в темноте, сунув руку под голову, на запястье которой был закреплён петлёй кожаный шнурок медальона, готовый схватить его в случае, если голам проскользнёт под дверью. Но отнюдь не голам заставлял его бодрствовать. Он не мог перестать прокручивать у себя в голове план. Это был хороший план и настолько простой, насколько простым он мог быть в такой ситуации. Вот только никакие битвы никогда не шли по плану, даже самые лучшие. Великие полководцы заработали свою репутацию не за разработку прекрасных планов, а за способность победить, когда эти планы рушатся. Так что когда первый свет осветил окна, он всё ещё лежал, катая медальон поперёк тыльной стороны пальцев, пытаясь сообразить, что идет не так, как надо.

ГЛАВА 30

ХОЛОДНЫЕ, КРУПНЫЕ КАПЛИ ДОЖДЯ

День занялся холодный, с серыми облаками, которые заслоняли восходящее солнце, с ветрами с Моря Штормов, которые заставляли дребезжать неплотно подогнанные стекла оконных рам. Не тот день, в который в преданиях совершались великие освобождения и побеги. Это был хороший день для убийства. Не очень приятная мысль, когда надеешься еще долго жить после следующего рассвета. Но план был очень прост. Теперь, когда он может использовать кое-кого из Высокородных Шончан, ничто, кажется, не может пойти не так. Мэт изо всех сил старался убедить себя в этом.

Лопин, пока он одевался, принес ему завтрак: хлеб и ветчину, и немного твердого желтого сыра. Нерим складывал немногие оставшиеся вещи, которые должны были отправиться в гостиницу, включая некоторые рубашки, которые заказала для него Тайлин. В конце концов, это были хорошие рубашки, и Нерим утверждал, что он мог бы что-нибудь сделать с кружевами, хотя, как обычно, это прозвучало так, словно он предлагал сшить саван. Этот мрачный, седой человечек был настоящим виртуозом иголки, что Мэту было прекрасно известно. Он зашивал многие его раны.

– Нерим и я выведем Олвера через ворота для мусора позади Дворца, - с преувеличенным терпением продекламировал Лопин, положив руки на талию. Слуги во дворце редко пропускали еду, и его темный Тайренский кафтан как никогда туго обтягивал его круглый животик. Из-за этого подол кафтана не топорщился так сильно, как раньше.
– Там никогда никого нет, кроме стражи вечером, когда выезжает телега с мусором, а они привыкли к тому, что мы этим путем выносим вещи моего Лорда, так что они не обратят на нас внимания. В "Страннице" мы укроем золото Милорда и оставшиеся вещи, а Метвин, Фергин и Гордеран нас там встретят с лошадьми. Потом мы и Краснорукие проведем молодого Олвера через Ворота Дал Эйра. У меня в кармане жетоны на лошадей, включая обеих вьючных, милорд. Примерно в миле от Небесного Круга по Большой Северной дороге есть заброшенная конюшня, где мы будем ждать Милорда. Надеюсь, я запомнил инструкции Милорда верно?

Мэт проглотил остатки сыра и вытер руки.

– Ты полагаешь, я заставляю тебя повторять это слишком часто?
– сказал он, просовывая руки в рукава кафтана. Простой темно-зеленый кафтан. Человеку хочется выглядеть незаметно во время такого дельца, как сегодняшнее.
– Я хотел удостовериться, что ты запомнил все наизусть. Помните, если вы не увидите меня до завтрашнего рассвета, продолжайте путь, пока не найдете Талманеса и Отряд.

Суматоха начнется вместе с утренней инспекцией каморок дамани, и если он не покинет город до этого времени, то узнает, может ли его удача остановить топор палача. Ему было предсказано, что он обречен умереть и жить снова пророчество, или что-то вроде этого - но он был совершенно уверен в том, что это уже свершилось.

– Конечно, Милорд, - мягко сказал Лопин.
– будет так, как приказывает Милорд.

– Конечно, Милорд.
– пробормотал Нерим, как всегда похоронным тоном. Милорд приказывает, а мы выполняем.

Мэт считал, что они врут, но два или три дня ожидания им не повредят, а к этому времени они увидят, что он не появляется. Метвин и остальные двое солдат убедят их, если будет нужно. Эти трое могли следовать за Мэтом Коутоном, но они не были дураками, чтобы класть свои шеи на плаху, если его голова уже слетела. Но кое-что вселяло сомнение насчет Лопина и Нерима.

Олвер не был так уж расстроен тем, что покидает Риселле, как того боялся Мэт. Он заговорил об этом, когда помогал мальчику собирать его имущество для отправки в таверну. Все вещи Олвера были аккуратно разложены на узкой кровати в темной маленькой комнатке, которая была прихожей, когда эти апартаменты занимал Мэт.

– Она выходит замуж, Мэт.
– сказал Олвер терпеливо, словно приходилось объяснять это кому-то, кто не видит очевидного. Приоткрыв маленькую плоскую резную шкатулку, которую ему подарила Риселле, ровно настолько, чтобы удостовериться, что перо красного ястреба в порядке, он аккуратно закрыл ее и запрятал в кожаную сумку, которую собирался нести на плече. Он был так осторожен с пером, словно это был кошелек с двадцатью золотыми коронами и пригоршней серебра.
– Не думаю, что ее мужу понравится, если она будет продолжать учить меня читать. Мне бы не понравилось, будь я ее мужем.