У подножия лестницы он остановился передохнуть, пока его сердце не успокоится. По крайней мере чуть-чуть не поутихнет. Хотя, возможно, этого не случиться до завтра. Он даже не был уверен дышал ли с того момента, когда увидел ту седую женщину. Свет! Если Эгинин считает, что у нее все под контролем, то замечательно и великолепно, но все равно, Свет! Она должна была сильно затянуть петли на шеях тех двоих сул'дам! Ее план? Ладно, в конце концов, она права - у них нет времени. Он побежал.

Он бежал пока его колено не разразилось острой болью, и он врезался в стол, инкрустированный черепаховым панцирем. Падая он схватился за висящий на стене летний гобелен и светлую шелковую штору, свисающую с желтого мраморного карниза. Стоявшая на столе фарфоровая ваза опрокинулась, разбившись о красно-голубую поверхность пола с громким звоном, отразившимся громким эхом в пустых коридорах. Дальше он уже хромал. Но хромал так быстро, как только мог любой мужчина на свете. Если кому-нибудь вдруг вздумается проверить, что это был за шум, то он не желает, чтобы там застали Мэта Коутона, или даже где-нибудь поблизости.

Проковыляв остаток пути до апартаментов Тайлин, он пересек гостиную и ввалился в спальню до того, как сообразил, что все лампы ярко горят. К углям в в камине спальни были подброшены наколотые дрова из золоченной деревянной корзины. Тайлин стояла, закинув обе руки заспину, пытаясь дотянуться до пуговиц платья на спине. Когда он вошел, она обернулась и удивилась. Ее темно-зеленое платье для верховой езды выглядело помятым. Дрова в камине треснули и в дымоход поднялся целый столб искр.

– Я не ожидал тебя так рано.
– сказал он, пытаясь придти в себя. Из всего, что сегодня ночью могло пойти на перекосяк, возвращение Тайлин не рассматривалось вообще. Его мозг словно заморозило.

– Сюрот узнала, что армия в Муранди уничтожена.
– медленно ответила Тайлин, выпрямляясь. Она говорила безо всякого выражения, уделяя сказанному лишь частицу своего внимания, которое было направленно на изучение Мэта.
– Что за армия, и как ее могли уничтожить, я не знаю, но она решила возвратиться немедленно. Мы бросили всех, мчались так быстро, как только могли лететь эти чудовища с двумя пассажирами и женщиной, управляющей ими, на спине. И реквизировали двух лошадей чтобы добраться сюда от доков. Она даже помчалась в ту таверну через площадь, где собираются все их офицеры, кроме тех, что живут здесь. Думаю, что сегодня она не заснет и не даст спать другим...

Продолжая говорить, Тайлин проскользнула по ковру к нему и указала на его простой зеленый кафтан.

– Просто беда с этими ручными лисятами.
– промурлыкала она.
– Рано или поздно они всегда вспоминают, что они лисята.
– Ее огромные зеленые глаза уставились на него. Внезапно она схватила в две горсти пряди его волос и притянула его голову к себе, поцеловав так, что его пальцы ног в сапогах свело судорогой.
– Ну что.
– продолжила она, стараясь отдышаться, когда наконец его отпустила.
– Показать, как я по тебе соскучилась?
– И ни капли не изменившись в лице отвесила ему сильную пощечину, что у него перед глазами даже появились серебристые круги.
– Это за то, что пытался сбежать пока меня не было. Повернувшись спиной она откинула волосы цвета вороньего крыла на одно плечо. А теперь расстегни мне пуговицы, мой милый лисенок. Мы приехали так поздно, что мне не хотелось будить прислугу, но с этими ногтями невозможно расстегнуться. Последняя ночь вместе, и утром можешь убираться своей дорогой.

Мэт потер щеку. Эта женщина могла даже выбить ему зуб. По крайней мере, он вернула ему надежду. Если Сюрот в "Страннице", значит ее нет во Дворце, чтобы увидеть то, чего она видеть не должна. Его удача все еще при нем. Теперь ему нужно беспокоиться только из-за женщины, стоящей перед ним. Пути назад нет. Только вперед.

– Я ухожу ночью.
– сказал он, кладя руки ей на плечи.
– И уходя, забираю несколько Айз Седай с чердака. Пойдем со мной. Я пошлю Тома с Джулином найти Беслана и...

– Пойти с тобой?
– сказала она непререкаемым тоном, отошла и повернулась к нему лицом.
– Ее гордое лицо выражало призрение.
– Голубок, я вовсе не горю желанием стать твоей милашкой, и у меня мысли не было становиться беженкой. Или уехать из Атары чтобы Шончан тут же заменили меня кем-нибудь еще. Я Королева Алтары, да поможет мне Свет, и я не брошу сейчас свою страну. Ты действительно хочешь попытаться освободить Айз Седай? Если ты должен, я желаю тебе успеха - я тоже желаю Сестрам добра - но похоже это отличный способ потерять голову на плахе и увидеть ее на пике перед воротами, сладенький. А это слишком симпатичная голова чтобы ее рубили и мазали дегтем.

Он попытался снова взять ее за плечи, но она шагнула назад, остановив его пронзительным взглядом, от которого у него опустились руки. Он постарался собрать по крупицам всю заботу которую только смог отыскать, вложив ее в свой голос.

– Тайлин, я был уверен, что все знали, что я собираюсь уйти, и тревога утихнет до твоего возвращения, и потому что Шончан будут знать, что ты ни к чему не причастна, но теперь...

– Я вернулась и застала тебя врасплох, - гневно отрезала она.
– А ты связал меня и запихнул под кровать. Когда меня найдут утром я буду на тебя в гневе. Оскорбленной!
– Она улыбнулась, но ее глаза блестели, она была готова обидеться уже сейчас, по крайней мере, когда говорила про лис и про то чтобы "убираться своей дорогой".
– Я назначу награду за твою голову и скажу Туон, что она может тебя купить, когда тебя поймают, если захочет. В своем гневе я буду замечательной Высокородной. Они поверят мне, утенок. Я уже сказала Сюрот, что хочу сбрить волосы.

Мэт почувствовал слабость. Он ей полностью поверил. Она действительно продаст его, если его поймают. "Отношения с женщинами похожи на путешествие ночью сквозь лабиринт из шиповника", - ему на ум пришла старая пословица, "Но даже они знают из него входа".

Тайлин даже пыталась руководить собственным связыванием. Похоже она испытывала от этого гордость. Ее нужно связать лентами, оторванными от ее юбок, словно она застала его врасплох и была оглушена. Узлы нужно затянуть потуже, так чтобы она не смогла сбежать растянув путы, и она действительно попыталась это сделать, побившись в бесполезных попытках достаточно сильно, чтобы создалось впечатление, что она действительно пыталась освободиться. Может это на самом деле было так; ее губы недовольно кривились, когда ее попытки провалились. Ее колени и локти были крепко связаны вместе за спиной, а кусок привязи тянулся от ее шеи до ближайшей ножки кровати, чтобы она не могла доползти до выхода из комнаты в зал, где ее могли бы обнаружить. И, естественно, ей нельзя было позволить звать на помощь. Когда он осторожно засунул один из ее шелковых платков ей в рот и повязал другой вокруг головы, закрепляя кляп, она улыбалась, но ее глаза горели гневом. Лабиринт из шиповника в ночи.