Едва забрезжил рассвет, они укрылись среди скопления крупных камней, разбросанных по равнине. Дерник, Бэйрек и Мендореллен натянули тент над узким оврагом на западной стороне, присыпав его для маскировки песком.

– Огонь, пожалуй, не стоит разводить, - сказал Полгаре Дерник, когда они заводили в укрытие лошадей, - а то нас выдаст дым.

Она кивнула головой и с сожалением добавила:

– Хочется чего-нибудь горячего, но ничего не поделаешь, придется подождать.

После завтрака, состоявшего из хлеба с сыром, они принялись укладываться, надеясь за день отоспаться, чтобы ночью снова отправиться в путь.

– Ванна определенно не помешала бы, - недовольно заметил Силк, вытряхивая из волос песок.

Маленький мальчик взглянул на него, слегка нахмурившись. Затем подошел и привычно спросил:

– Миссия?

Силк убрал руки за спину и покачал головой.

– Ему что, известно только одно слово?
– обратился он к Полгаре.

– Похоже.

– Я не совсем улавливаю, что он хочет, - откровенно признался Силк.
– Чего добивается?

– Вероятно, ему вдолбили в голову, что его Миссия - взять Око, предположила она.
– Зидар, должно быть, изо дня в день твердил это слою, когда он был еще малышом, вот оно и врезалось ему в память

– Порой это меня раздражает, - сказал Силк, продолжая держать руки за спиной.
– Иногда это совсем некстати.

– Очевидно, он мыслит не так, как мы. Перед ним была поставлена одна-единственная цель - передать камень. Все равно кому.
– Она нахмурилась, что-то обдумывая.
– Дерник, почему бы тебе не сделать чехол, в котором он носил бы Око. Этот мешочек можно повесить ему на пояс. И тогда, не держа камень все время в руке, он меньше будет о нем думать

– Хорошо, госпожа Пол, - согласился Дерник.
– Мне самому следовало бы догадаться.
– Он направился к груде тюков, вытащил из одного старый, прожженный в нескольких местах кожаный фартук и принялся за работу. Смастерив мешочек из большого куска, он позвал мальчика.
– Иди-ка сюда.

Маленький мальчик так увлекся изучением чахлого кустика, росшего на краю оврага, что не слышал кузнеца.

– Эй, Миссия!
– громко окрикнул его Дерник. Мальчик обернулся и, радостно улыбнувшись, побежал к Дернику.

– Почему ты назвал его так?
– полюбопытствовал Силк.

– Кажется, это слою ему нравится, и он откликается на него. Можно его так звать, пока не подберем что-нибудь более подходящее.

– Миссия?
– привычно предложил ребенок, протягивая камень Дернику.

Кузнец широко улыбнулся, наклонился и раскрыл мешочек.

– Положи туда, Миссия, - ласково сказал он.
– Мы завяжем его крепко-крепко, чтобы он больше не развязывался.

Мальчик охотно сунул камень в кожаный мешочек.

– Миссия, - с серьезным видом заявил он.

– Я тоже так думаю, - не стал возражать ему Дерник. Он затянул завязки и привязал мешочек к куску веревки, которой был подпоясан мальчик.
– Ну вот, порядок, Миссия. Теперь не выпадет.

Миссия внимательно осмотрел мешочек, потянул узел два-три раза, как бы пробуя его на прочность, а затем счастливо засмеялся, обнял Дерника за шею и поцеловал в щеку.

– Он хороший, - засмущался кузнец.

– У него совершенно чистая душа, - прибавила тетя Пол, склоняясь над спящим Белгаратом.
– Он не различает добро и зло, поэтому все в мире для него хорошие.

– Интересно смотреть на мир такими вот глазами, - задумчиво произнесла Таиба, гладя улыбающегося ребенка.
– Ни огорчения, ни страха, ни боли - одна лишь любовь ко всему, что видишь, так как веришь, что все кругом хорошо.

Релг, услыхав это, сердито взглянул на них. Беспокойное выражение, которое блуждало на его лице с момента освобождения рабыни, уступило место новому исступлению, которое и прежде его не оставляло.

– Чудовищно!
– задыхаясь, произнес он. Таиба резко обернулась, пылая негодованием.

– Что может быть чудовищного в счастье?
– почти закричала она, обнимая мальчика одной рукой.

– Мы здесь не для того, чтобы быть счастливыми, - ответил фанатик, избегая смотреть ей прямо в глаза.

– А для чего?

– Служить нашему богу и избегать греха.
– Он продолжал смотреть в сторону, но голос уже звучал не так уверенно.

– Ну и что? У меня нет никакого бога!
– взорвалась Таиба.
– Да и у этого ребенка, наверное, тоже. Стало быть, если тебе все равно, то мы постараемся быть счастливыми... Ну а если при этом немного согрешим, что из того?

– У тебя нет стыда!
– выдохнул он.

– Я такая, какая есть! И не собираюсь извиняться. Больше мне нечего сказать.

– Мальчик, - набросился Релг на ребенка, - немедленно отойди от нее.

Таиба с перекошенным лицом выпрямилась и вызывающе спросила:

– Что это ты задумал?

– Я борюсь с грехом везде, где его зрю!

– Грех, грех, грех! Это все, о чем ты думаешь?

– Он - моя постоянная забота. Я восстаю против него повсюду.

Она рассмеялась.