Шрифт:
Немного найдётся людей, способных войти в такое состояние смирения, чтобы божественная и вечная истина могла проявиться в них без искажения эгоистическими мыслями и желаниями. Не то чтобы не все люди, но истина настолько проста и незамысловата, что ее не смогут принять те, чьи пути сложны и кто ищет сложности повсюду.
Якоб Бёме был простым и безыскусным человеком. Получив лишь незначительное внешнее образование, он не нуждался в том, чтобы выучить привитые ошибки, стереть из своего сознания заблуждения и приобретённые предрассудки. Ведя чистую жизнь, его душа была подобна чистому зеркалу, в котором он мог воспринимать отражённый в нем образ Божества, а его ум был подобен незапятнанной странице, на которой было ясно написано слово истины. Тем не менее, ему, как и всем другим людям, находящимся в подобном положении, приходилось преодолевать определенную долю иллюзий, возникающих от внешнего наблюдения и от отражения общепринятых идей в его собственном разуме. Он говорит:
«До того, как я узнал то, что я глубоко знаю сейчас, я, как и другие, думал, что нет другого истинного неба, кроме того, которое, как голубой круг, окружает мир высоко над звёздами; думал, что Бог имеет отдельное существование в нем, и что Он управляет этим миром посредством Своего Святого Духа. Но после того, как я встретил много трудных препятствий, следуя этой теории, я впал в состояние глубокой меланхолии и печали при созерцании огромной глубины этого мира, солнца и звёзд, облаков, дождя и снега, и вообще всего творения. Я сравнил все это с маленьким пятнышком под названием «человек», и как ничтожен он перед Богом, если сравнить его с этим великим творением неба и земли 2 . Кроме того, я обнаружил, что во всем есть добро и зло, как в элементах, так и в природе и что в этом мире злых постигает та же участь, что и благочестивых, им везёт и не везёт; кроме того, варвары занимают лучшие страны мира, и судьба к ним более благосклонна, чем к благочестивым, я стал очень меланхоличным и унылым и не мог найти утешения в Священном Писании, хотя знал Библию от начала до конца. Возможно, во всем этом сыграл свою роль дьявол, потому что меня часто посещали языческие мысли, о которых я, однако, сейчас ничего не скажу 3 .
«Когда мой дух, полный скорби, искренне и как бы движимый великой бурей, восстал в Боге, неся с собой все моё сердце и разум, все мои мысли и всю мою волю, и когда я не перестал бы бороться с любовью и милостью Божьей, если бы Его благословение не сошло на меня, то есть если бы Он не просветил мой разум Своим Святым Духом, чтобы я мог понять Его волю и избавиться от моей скорби, тогда свет Духа прорвался сквозь тучи. В своем рвении я мощно штурмовал врата ада, как будто имел больше сил, чем было в моем распоряжении, и готов был рискнуть даже своей жизнью (все это было бы невозможно для меня без помощи Бога); затем, после нескольких тяжёлых схваток с силами тьмы, мой дух прорвался сквозь двери ада и проник даже в сокровенную сущность новорождённой Божественности, где был принят с великой любовью, подобной той, с которой жених встречает свою возлюбленную невесту. Никакие слова не могут выразить ту великую радость и триумф, которые я тогда испытал, и я не могу сравнить эту радость ни с чем, кроме как с состоянием, в котором жизнь является рождается посреди смерти, или с воскресением мёртвых. Находясь в этом состоянии, мой дух сразу же увидел все насквозь и познал Бога во всем, даже в травах и злаках, и он знал, что есть Бог и какова Его воля. Затем очень скоро моя воля выросла в этом свете и получила сильный импульс к описанию божественного состояния.» (Аврора, xix. 4.) 4
2
В то время Бёме, как и другие люди, принимал свою земную личность за своё настоящее «я», потому что он ещё не познал Бога в своем сердце, и поэтому он чувствовал ничтожность первого по сравнению с величием вселенской силы Бога, проявленной в природе, пока, наконец, он не пробудился к осознанию того факта, что вселенский Бог и Бог в его сердце едины, и что его личность – всего лишь один из миллионов подобных инструментов или организмов, через которые Бог проявляет Свою силу.
3
«Дьявол» и «силы тьмы» – это извращённая огненная воля с её злыми порождениями, происходящая от Люцифера, «Дхиан-Чохана» зла; величайшего ангела до его падения.
4
«Радуйтесь и веселитесь, и хвалите Господа превыше всего, ибо имя Его восходит в славе над всеми горами и холмами. Оно растёт, как росток, и творит великие чудеса. Кто воспрепятствует ему?» (Апология.)
Воистину, никто не может войти в Царство Небесное (что означает духовное самопознание и невыразимую радость), кроме того, кто возрождён в Духе; но никто не может возродиться, пока не умрёт полностью от всякого чувства собственной воли, и тогда он перестанет быть личностью и станет чистой радостью, чистым знанием как таковым.
Если эта истина однажды осознана, если известно, что ограниченная личность, подчинённая условиям времени и пространства, не может охватить бесконечную мудрость и радость, то становится очевидным, что все попытки достичь божественной мудрости, пока человек держится за себя, неизбежно окажутся безуспешными. На самом деле никто не должен искать духовного знания для того, чтобы стать знающим и мудрым, но он должен стремиться умереть во Христе, то есть стать полностью единым с Божественной истиной, чтобы уже не «он» жил, а истина жила в нем. Он не должен желать стать знаменитым, известным или самоудовлетворённым, но скорее молиться о том, чтобы его знания были отняты у него, если они не приведут к прославлению Бога в нем. Короче говоря, он не должен желать стать кем-то, но он должен быть всем знанием, всей радостью, мудростью и самой славой. Бёме говорит.
«Я никогда не желал ничего знать о божественных тайнах, не понимал, как я могу их искать или найти. Я не искал ничего, кроме сердца Иисуса Христа (центра истины), где я мог бы спрятаться и найти защиту от страшного гнева Божьего, и я искренне просил Бога о Его Святом Духе и милости, чтобы Он благословил и вёл меня и отнял у меня все, что может отвратить меня от Него, чтобы я жил не по своей воле, а по Его. Когда я занимался таким искренним поиском и желанием, передо мной открылась дверь, так что за четверть часа я увидел и узнал больше, чем если бы учился много лет в университетах». (Письма, xii. 6, 7.)
«Я не знаток литературы и искусств, которые принадлежат этому миру, но глупый и простодушный человек. Я никогда не желал изучать никаких наук, но с ранней юности стремился к спасению своей души и думал, как бы мне наследовать или обладать Царством Небесным. Обнаружив в себе сильное противоречие, а именно желания, принадлежащие плоти и крови, я начал вести тяжёлую борьбу со своей испорченной природой и с помощью Бога решил победить унаследованную злую волю, сломить ее и полностью войти в любовь Божью во Христе. Поэтому я решил считать себя мёртвым в своей форме, пока Дух Божий не примет во мне форму, чтобы в Нем и через Него я мог вести свою жизнь. Однако это было невозможно для меня, но я твёрдо стоял на своем серьёзном решении и вёл тяжёлую борьбу с самим собой. Пока я боролся и сражался, и мне помогал Бог, в моей душе зародился удивительный свет. Это был свет, совершенно чуждый моей непокорной натуре, но в нем я познал истинную природу Бога и человека и отношения, существующие между ними, чего раньше я никогда не понимал и к чему никогда не стремился». (Тилк. 20—26.)
Осознание истины, что мы – ничто, а Бог – все, является началом истинной жизни. веры, которая является основой истинного знания и первым шагом на пути к духовному развитию.
Желать, хотеть, желать, знать, делать ничего, кроме того, что Бог желает, хочет, желает, знает или делает в человеке и через человека, – это истинная покорность; это глубочайшее смирение для плотского ума, и в то же время это прославление Бога в человеке, а потому высшее достижимое состояние.
«Я постоянно жду своего Искупителя, желая полностью подчинить себя Ему, что бы Он ни делал. Если Он хочет, чтобы я знал какую-то вещь, то я хочу знать ее; если же Он не хочет, то я не желаю знать ее. В Нем я вложил свою волю, своё знание, свою науку, своё желание и делание». (Письма, viii. 60.)
«Сотни раз я молился Богу, умоляя Его отнять у меня все знания, если они не служат Его прославлению и улучшению положения моих братьев, и чтобы Он сохранил меня только в Своей любви. Но чем больше я молился, тем больше разгорался внутренний огонь внутри меня, и в таком состоянии воспламенения я исполнял свои писания». (Письма, xii. 60.)
Только это внутреннее озарение разума светом вечной Истины, а не какое-либо другое состояние является тем, что составляет истинную теософию. Поэтому истинная теософия состоит не в интеллектуальном обучении любого рода, не в морали, не в благочестии или добродетели, не в принадлежности к какой-либо церкви или обществу, не в гуманизме или в чем-либо, что может быть достигнуто человеком, но теософия – это самопознание Бога в человеке, озарение разума светом Христа, вечной Истины. Такая теософия – это не «отрасль теологии», как утверждают некоторые, не система мысли, не определенная школа, в которой разглашаются доселе неизвестные тайны, но это божественная истина, мудрость сама по себе, без каких-либо других оговорок. Она находится за пределами всякого чисто человеческого представления, немыслима для рассудочного интеллекта и поэтому не может быть объяснена. Оно само по себе является самой тайной вещью, которую не может знать никто, кроме того, кто испытал его; и те, кто живёт полностью в сфере животности или в сфере умозрительного интеллекта, не верят, что такое состояние возможно, и фактически оно недостижимо для любого человека; потому что тот, кто входит в него, перестаёт быть человеком, кроме как в отношении своего внешнего вида и формы – то есть, все чувство личности потеряно для него, и перестало существовать в области его внутреннего сознания.
Поэтому нет необходимости повторять, что это состояние не может быть достигнуто посредством самоволия животного человека; оно не может быть получено им посредством какого-либо интеллектуального исследования; оно не зависит от его социального положения, образования, профессии или внешней квалификации в жизни, но оно приходит к человеку исключительно и только по милости и благодати Божьей. Это означает присутствие Божественного света, и это присутствие не зависит ни от чего другого, кроме как от самого этого присутствия. Бёме говорит:
«Высшему угодно открывать Свои тайны через глупцов, на которых мир смотрит как на ничтожество, чтобы было видно, что их знание исходит не от этих глупцов, а от Него. Поэтому я прошу вас рассматривать мои труды как труды ребёнка, в котором Высший проявил Свою силу. В них так много, что никакие аргументы и рассуждения не могут постичь или понять это; но для тех, кто озарён Духом, их понимание легко и просто детская забава». (Письма, xv. 10.)
«Понимание рождается от Бога. Оно не является продуктом школ, в которых преподают гуманитарные науки. Я не отношусь к интеллектуальному обучению с презрением, и, если бы я получил более сложное образование, оно бы, но Богу угодно обратить мудрость мира сего в юродство и дать силу немощным, чтобы все преклонились пред Ним». (Сорок вопросов, xxxvii. 20.)