— И что это было?! Черт тебя подери, что это было? — приподняв брови, я отошел и впустил девчонку внутрь. Дверной проем с оглушительным грохотом закрылся, и я отступил назад еще раз, обдумывая ответ:

— Прости… я напугал тебя? Честно, прости, прости, пожалуйста. Я не должен был. Знаю, этого мало, но я не могу ничего доказать. По крайней мере сейчас, — кажется, девушка смягчилась:

— Я не про это, Эрик, — пауза повисла в воздухе и мне захотелось поскорее ее заполнить:

— Да, я понял. И за это прости, — и пробурчал себе в ладони что-то, что должно было заставить ее покраснеть. Сработало

— Мы так и будем здесь стоять? — обычно дальше подобного не заходило и я, немного растерявшись, направил девчонку сразу в отцовский кабинет.

Вместе с ней оглядывая стены, я старался смотреть ее глазами, как учил отец. В этой комнате все было пропитано им. В моей жизни все пахло его запахом — сигарет, металла и огня.

На простых коричневых обоях висело только то оружие, которое папа особенно ценил. Все остальное, второсортное, я знал, лежало между книг, в больших картонных коробках для переездов. Все пространство заполняли книги в кое-где истрепанных и рваных обложках, с помятыми листами; он любил старину.

— Вы были близки с ним? — девчонка медленно поворачивалась, оглядывая кабинет, приподнимая взглядом то патроны, то стопку книг, то единственные семь листов документов с отцовской работы

— Больше, чем близки, — я скривился, надеясь, что девушка не заметила. А как еще назвать совместные набеги на город? Здесь все провоняло Охотниками. Я посильнее натянул на запястье рукав водолазки и тут же одернул себя — никогда не показывать ей, что мне есть, что скрывать — так что? Хочешь кофе? Сок? Шоколад? — девушка тихо рассмеялась и покачала головой

— Ничего не нужно. Я ценю, что ты доверил мне это место. Здесь просто невероятно.

— Любишь оружие? — хотел пошутить, но в голове воцарилась звонкая пустота

— Не особо. Но, ручаюсь, в этом кабинете готова полюбить, — я вдруг осознал, что она подошла ближе, гораздо ближе чем вчера. Теперь ее плечо касалось моей руки неожиданно низко, подкупающе демонстрируя ее маленький рост. Черные кудряшки покачивались от далекого сквозняка, щекотно пробегая по спине, словно трогая сквозь ткань. Она закусила губу, с интересом скользя взглядом по книжным полкам.

— Пойдем покажу, — неожиданно, чуть не заставив себя самого подпрыгнуть, обратился к ней. И направился к ножам в каменных, костяных и кожаных ножнах.

— Это метательные?

— Нет. Не все, — достал самое изящное и отметил, как загорелись ее глаза

— Дашь мне? — ее рука и теплые пальцы, на миг введя меня в ступор, забрали оружие. Девушка любовно повертела его в руке и, немного отступив, сделала то, чего я не ждал. Не в отцовском кабинете.

Василиса нарисовала волну, еще одну, подчеркнула — и кончик, загоревшийся в самом начале, с готовностью окатил ее рукав волной. Девушка нахмурилась и снова вскинула руку:

— Ч-что ты делаешь? — я подскочил и, прежде, чем она успела высвободить свою силу снова, забрал нож

— Напугала тебя? — она улыбнулась и, не дав мне опомниться, нарисовала влажной рукой руну огня. Край рукава в миг высох, забрав воду и из остальной ткани. Загасив руну, она обернулась, чуть не врезавшись в меня лбом — не волнуйся.

Я открыл было рот, но решил, что она все равно не расскажет мне, откуда у простой колдуньи такой запас энергии, и вместо этого сменил тему:

— Так зачем ты пришла? — она помолчала, поведя плечами и, вдруг опустившись до шепота, пробормотала:

— Это странно, — посмотрела вниз, оглядывая носы кроссовок.

— Что такое?

— Пришла просто увидеть тебя… — девушка подняла глаза ко мне, словно ища доказательства тому, что ведет себя неожиданно. И я с неприязнью подумал, что даю ей это и тут же велел лицу принять выражение потеплее. В конце концов, она пришла ко мне сама.

— Нет, все в порядке, правда. Это здорово, что ты пришла, если честно, — ее рука на моей ладони сжалась, посылая вверх теплые мурашки.

Точнее, так показалось. Глянув на водолазку, я удивлением заметил капельку, упорно взбирающуюся по ткани вверх, игнорирующую все законы физики. За ней поднялись еще несколько, оставляя за собой мокрый след улитки. Я выпустил руку Василисы и указал ей на мою влажную одежду:

— Ты чего делаешь?

— Ой, прости, — она рассмеялась и, выглянув за дверь, уточнила — у вас фен есть?

— А как же твой фокус с руной огня?

— Боюсь тебя поджечь — девушка снова хихикнула — а так безопаснее будет.

Когда она ушла, я не вернулся в отцовскую обитель, а заперся у себя. Комната по соседству казалась испорченной, протухшей. Я, поморщившись, подумал о лужице, которая может испортить паркет, но вытирать не стал. Просто не мог снова зайти туда и увидеть папино оружие, побывавшее у нее в руках. Но и думать о внезапных потоках на моей одежде тоже не мог — неожиданно высвободившаяся энергия «отметила» меня. Значит, сказал бы отец, девчонка не равнодушна к тебе. Я снова скривился.