– Я сейчас... За врачом, - засуетилась Сарыкейнек.
– - Ты побудь с ним, Валех.

Но в это время старик закашлялся и открыл глаза.

– Ты куда, дочка?
– остановил он Сарыкейнек на пороге.

– За доктором.

– Не надо!

– Тогда выпей лекарство. Я вот нашла. ..

– Не надо.
– Старик снова мучительно закашлялся.- Завари лучше чай.

Ну и упрямый же дед, подумал я.

– Там, на полке, - добавил старик, - лаваш в полотенце, сыр-мотал. Поешьте. Вы с дороги.

– Спасибо, дедушка, мы не голодны, - ответила Сарыкейнек.
– Может, тебе что-нибудь сварить?

– Горячее мне принесет Гонча.

– - Гонча?
– переспросила Сарыкейнек.
– Кто это?

– Не помнишь? Друг у меня был, Сары Хендемир, мир праху его. Гонча - это его жена... Неужели не помнишь?

Сарыкейнек отрицательно покачала головой. И стала выкладывать купленные в сельпо гостинцы.

– Молодые, а память у вас... Хотя ты совсем еще маленькая была... Что это?
– кивнул он на свертки.

– Чай, сахар. Конфеты. . .

– Спасибо. Дай вам бог здоровья. И конфеты?
– переспросил он и весело покрутил головой, - не то одобрительно, не то с усмешкой.
– Вот уж чего я давненько не пробовал!

Пока Сарыкейнек собирала на стол, старик жестом подозвал меня к себе и спросил:

– У тебя есть кто из родных?

– Нет, дедушка. Мы с Сарыкейнек выросли в одном детском доме...

Старик тяжело вздохнул.

– Слава государству, которое может взять на себя обязанности отца-матери, воспитать ребенка... А родом ты откуда будешь, из каких мест?

Я сказал.

– Так это же совсем рядом, - почему-то обрадовался старик.
– Выходит, вы с Сарыкейнек земляки!

– Мы бы любили друг друга, даже если бы родились в разных концах света.

– Как знать, как знать...
– прищурился старик.- Общая земля не меньше сближает людей, чем родная кровь... Слово "земляк", сынок, - хорошее слово. Другое дело, что некоторые низкие люди это слово пачкают недобрыми делами, корыстью, расчетом..,

Старик теперь ожил и говорил легко, складно. Даже не верилось, что только что он был плох. Но стоило мне отойти на минуту - помочь Сарыкейнек налить воду в самовар, как по возвращении я обнаружил, что дедушка Гадирхан впал в забытье. Глаза его были закрыты, он прерывисто, хрипло дышал. Я осторожно поправил подушку под его головой и отошел на цыпочках. Пусть поспит. Встреча с нами, разговоры, наверное, утомили его.

А Сарыкейнек тем временем развернула бурную деятельность: чистила, мыла, сметала пыль. Что ж, я мог гордиться. Моя будущая жена не только красива, но и хозяйственна, расторопна, заботлива по отношению к близким.

Эти приятные размышления прервал голос Сарыкейнек:

– Еще воды принеси!

Мои мысли не мешали рукам быть при деле. Незаметно для самого себя, увлеченный хозяйственным порывом Сарыкейнек, я наколол щепок, раздул самовар, разыскал валяющуюся среди дров трубу и приладил ее сверху самовара. Пламя разом вспыхнувших сухих щепок вырвалось из трубы, и самовар запел...

А Сарыкейнек тем временем, закончив уборку в комнате, стала протирать окна. Стекла на глазах светлели, и я, находясь в комнате, с каждым движением ее руки все отчетливее видел нависающие над окном ветви яблони, дворик, пса, сидящего в своем углу.

Я принес воды для мытья посуды. Тем временем чай поспел. Стол был накрыт. Сахар наколот с помощью железного топорика, не щипчиков, - так, по-старинному, здесь кололи сахар. Признаться, топорик для колки сахара я видел впервые, и сам, наверное, не догадался бы о его назначении, если бы не Сарыкейнек.

Дедушка Гадирхан открыл глаза и не без интереса наблюдал за нашими действиями.

– Тебе сладкий, дедушка?

Старик отрицательно покачал головой.

– Тогда, может, конфетку?

Старик ухмыльнулся, но только он хотел пошутить, как скрипнула дверь и в комнату вошла высокого роста старуха.

В вытянутых руках она несла полную тарелку. Остановившись у порога, старуха оглядела нас, затем прошла к столу, поставила тарелку и, обернувшись в сторону старика, который так и застыл с невысказанной шуткой на устах, произнесла глуховатым низким голосом:

– Как говаривал Молла Насреддин, будет улыбка - будет и здоровье. Не говорила ли я тебе вчера, ай Гадирхан, что дело идет на поправку?

– Представляешь, внучка мне конфет привезла. За-место лекарства! Это, старая, пелучше белой пыли на бумажках, которую принес вчера доктор! Что ты на это скажешь?!
– Смех его, однако, тут же перешел в кашель. Пока он, держась за грудь, кашлял, старуха молча рассматривала Сарыкейнек.

– Это какая же внучка?
– спросила она наконец.

– Дочка Саяд, - сказал старик.