— Итак, прежняя столица, — напомнила я, видя, что таирт не торопится. — Как получилось, что мой предок решил отказаться от нее?

Мервин усмехнулся краем рта:

— Решил отказаться? Можно сказать и так. Очень легко отказаться от того, что уже не существует.

Я нахмурилась и потребовала:

— Объясни!

— Быть может, принцесса предпочтет увидеть сама? — спросил Мервин мягко, со странным выражением в глазах.

— Увидеть, в смысле… — я остановилась. 

— Именно, Ваше Высочество, увидеть.

Судорожно сглотнув, я кивнула, но все же едва не подпрыгнула, когда он сказал, касаясь ладонями моих висков:

— Мой дальний предок был там, когда это случилось…

Трое суток над Тиреном не было солнца. Сплошная пелена туч затянула небо, но не желала проливаться дождем. Горячий, как в пустыне, воздух пах гарью и тленом. Вода в колодцах убывала, и недалек был час, когда ведра проскребут по дну, набирая одну мокрую грязь…. 

Осада подходила к завершению, город погибал. С каждым часом мне приходилось тратить все больше сил на защиту от едкого страха, пронизывающего и магические, и простые поля.

Остановившись у дверей своего городского дома, я посмотрел на небо. Увидеть что-либо за плотным багровым покровом казалось невозможно, но потревоженная пульсация Нитей подсказала: над домами только что пронесся огромный крылатый силуэт. С каждым днем он спускался все ниже и ниже…. 

Когда наша защита падет, тень, кружащая в небе, на одном выдохе превратит в головешки полгорода.

Я открыл дверь. 

— Папа! — маленькое тело, с разбегу влепившееся в меня, едва не сбило с ног. Я осторожно отцепил от себя дочь, пригладил растрепанные косички. Присел, чтобы посмотреть на малышку поближе. Припухшие веки, серые тени под глазами — магия страха, несмотря на все щиты, проникла и сюда.

— Где мама?

— Наверху, — Ринна нахмурилась, не подозревая, как забавно смотрится эта гримаса на ее почти младенческом личике: — Она болеет, опять братик себя ведет плохо! 

Я покачал головой. По непонятной причине вторая беременность проходила у Чани настолько тяжело, что порой я боялся как за ее жизнь, так и за нашего еще не рожденного ребенка. 

В этот раз должен был появиться мальчик, и я в который уже раз спросил себя: какой будет его судьба? Смогу ли я назвать полукровку наследником и передать свой титул? Смогу ли оставить на произвол судьбы, отправив в мир, где родилась его мать? И доживем ли мы до того дня, когда придется сделать выбор?

— Рамис! Живой! — в голосе Чани, вышедшей из спальни, слышалось облегчение. Последнее время ей снились страшные сны о моей скорой смерти, и всякий раз, когда я уходил из дома, она прощалась со мной, как в последний. Убеждения, что это всего лишь кошмары, не помогали. 

Любимая начала спускаться по лестнице, придерживая одной рукой выпирающий живот. Я торопливо пошел навстречу, обнял:

— Все в порядке. Этой ночью мы выйдем из города. 

Мы пройдем в месте, где защиту ставил я сам. Магия эль-туань всегда подчиняется своему владельцу, так что я сумею открыть проход в щите.

— А… а Повелитель? — голос Чани дрогнул. — Он все еще там?

Я кивнул. Да, конечно, он был там, за невидимым куполом наших щитов. Это его магия плавила воздух и прятала небесные светила.

— Я боюсь, — мне едва удалось разобрать ее шепот.

— Ничего, — нарочито бодро проговорил я, — если мы ему все же попадемся, убьет он только меня.

Наверное, это из-за усталости я ляпнул такую глупость. Глаза Чани наполнились слезами, она в голос всхлипнула.

— Прости, — я вновь обнял ее. — Прости. Вот увидишь, все будет хорошо.

Жаль, что я не мог поверить собственным словам.

Багровый дневной сумрак превратился в чернильную темноту, но иногда за тучами на пару мгновений вспыхивало яркое зарево. Чани шла, упорно глядя только под ноги. Похоже, присутствие Крылатого в небесах пугало ее не меньше, чем обычную эль-туань.