От его слов окутавшая меня волна неприязни сошла на нет. Я с благодарностью приму помощь от любого народа, только не от потомков предателей.

— Почему ты так ненавидишь кадари? — Мервин действительно не понимал.

Я пожала плечами:

— Ты же знаешь их историю.

— Знаю. Но почему их ненавидишь ты? Что плохого сделали они лично тебе?

Я ощутила растерянность:

— Они мне просто противны…. Не знаю, с детства терпеть их не могу. 

— С детства… — Мервин расслабился. 

— Почему ты спрашиваешь?

— Подумалось, что это влияние демона. Духи Бездны уже много веков пытаются уничтожить народ кадари.

— Как я их понимаю, — сказала я мрачно.

— Тебе не кажется, что это жестоко? — миролюбиво поинтересовался Мервин.

— Нет, не кажется, — меня передернуло от воспоминания о том, как пришлось коснуться руки одного из изгнанников, Стинна ар-Гора. Словно бы я добровольно окунулась в лужу грязи. — Сфера миров будет куда чище, когда проклятых не станет…

Я пододвинула звериную шкуру, любезно выделенную мне Мервином в качестве постели, вплотную к печи, и села у самого огня, почти полностью открыв металлическую створку. Иногда я подбрасывала внутрь черные камушки, которые запасливые кадари заготовили в избытке.

Огонь не съедал забавную пищу сразу. Сперва он долго примеривался, потом подкрадывался сразу со всех сторон и только тогда начинал поглощать черныши, вкусно похрустывая.

Мне тоже хотелось съесть чего-нибудь вкусного, с золотистой поджаренной корочкой и соблазнительным ароматом… Но у меня была только половинка тхей-ло, которую я мучительно грызла уже полчаса. По вкусу это больше всего походило на засушенную под прессом траву. Резкий голод это кулинарное недоразумение действительно заглушило и вроде бы даже добавило сил, но разных вкусностей захотелось еще больше.

— Тебе холодно? — Мервин продолжал обыскивать сторожку, не забывая следить за мной.

— Нет, — мне было даже жарко.

— Тогда зачем ты села к огню?

И впрямь — зачем? Стоило задаться этим вопросом, и тут же сам пришел ответ:

— Огонь успокаивает.

— С каких это пор? — Мервин подошел ближе и остановился у меня за спиной. Мне не нужно было оборачиваться, я и так чувствовала, как он напряжен; могла представить, как сходятся над переносицей черные брови. Потому что прежде, и таирту это было прекрасно известно, вид языков пламени оставлял меня безразличной.

— Не знаю, — я вздохнула и уткнулась лбом в колени. Глаза жгло, но слез не было. Уже совсем скоро я перестану различать, что есть я, а что влияние демона. 

Мервин присел рядом и осторожно привлек меня к себе, обнял; в этом движении не было ни капли чувственности, так можно было обнять, успокаивая, маленького ребенка. Я устроилась в его руках поуютнее, прижалась щекой к груди, вслушиваясь в ровное биение сердца. Но мой взгляд ни на мгновение не отрывался от огня. Казалось, пока он горит, все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо…

Не знаю, сколько времени мы сидели так. Мои мысли текли неспешно, без системы, пока одной не удалось вытеснить остальные и выйти в реальность вопросом:

— Мог демон пощадить тебя потому, что ты — мой эль-эро?

Мне показалось, что сердце таирта пропустило пару ударов. А еще он будто перестал дышать. Я удивленно подняла голову и встретила его куда более изумленный взгляд.

— Твой эль-эро? — повторил он эхом. 

— Ну да, — я кивнула, а потом до меня начало доходить, — ты не знал? Ты правда не знал?!!

Мервин покачал головой.

— Как можно было не догадаться? — я искренне возмутилась. — Это же стало понятно с нашей первой встречи.

— Тебе было тогда семь лет! — Мервин выглядел возмущенным не меньше моего.

— Какая разница! — я уже готова была выложить таирту все, что думаю о его толстокожести и недогадливости, но он успел первым:

— Эль-эро — пустые сказки жрецов.

На мгновение я потеряла дар речи, а Мервин продолжил развивать мысль:

— Никакой бог не делил души эль-туань на половины. Жрецы придумали это, чтобы внушить больше благоговейного страха. Эль-эро не бывает.

— А как же… — начала я, готовясь перечислить те случаи, что вошли в легенды.

— Для того чтобы любить или ненавидеть, не нужно быть эль-эро, — горячо перебил он. — Другие расы способны на глубокие чувства не хуже нас, но никто не разбрасывал половинки их душ по свету!

— Оказывается, ко всему прочему ты еще и еретик, — сказала я задумчиво.

Мервин криво усмехнулся:

— Хорошо, что Дракону нет до этого дела.

Я пригляделась к таирту внимательней: упрямая складка между бровей, все внутри напряжено. По какой-то неведомой причине для Мервина было важно, чтобы эль-эро не существовало. Он бы не поверил никаким доказательствам, никаким словам, потому что не хотел верить. И я чувствовала, что за свое неверие он будет цепляться до конца. Что признать неправоту для него было бы страшнее, чем для меня — осознать себя во власти демона.