Инстинктивно Льюис нырнул вбок, пропуская мимо корпуса ярко-красную вспышку.

– Деффиндо! Деффиндо! Ступефай!

Ошеломленный, Льюис еще пару раз увернулся от летящих в него очередью вспышек, а потом красная искра догнала его и чугунной тяжестью ударила под дых. Льюис опрокинулся, с размаху приземлившись на локоть.

– Деффиндо!

Нырнув лицом в грязь, Льюис пропустил вспышку над собой, и мусорный бак сзади разлетелся, осыпав его гниющими объедками.

– Протего! – проорал знакомый высокий голос, и над Льюисом распахнулся шатер из мерцающего света. – Иммобулюс!

– Бомбардо!

– Конфундо!

Десантник запнулся, качнулся как пьяный и медленно опустился на колени. Он все еще пытался прицелиться, но рука гуляла, как у контуженного, а в глазах застыло глубокое стеклянное изумление.

– Да ляг же ты, гандон! – Ругер шагнула вперед и пинком вышибла у него оружие. Описав в воздухе дугу, оно свалилось в грязь прямо напротив Льюиса. Он наклонился вперед. Это была деревяшка. Ну или пластик, покрашенный под деревяшку. Тонкая и короткая хрень, которую можно переломить двумя пальцами, без магазина и даже без аккумулятора.

– Инкарцеро, - устало выдохнула Ругер, и лежащего мужика опутали прозрачные ленты из света. – Пиздец.

С выражением глубочайшего охренения на лице она подошла к Льюису и села на землю – прямо в густую маслянистую лужу, вытекающую из-под мусорного бака.

– Шесть дней всего. И я проебалась. Шесть, сука, дней. Петер меня убьет.

Вид у Ругер был такой растерянный и несчастный, что рот у Льюиса открылся сам по себе – на голых рефлексах, без участия мозга.

– Да ладно. Ничего же, в общем, и не произошло, - он обвел взглядом глубокие трещины в стенах. Кирпич кое-где оплавился, стекая медленными тягучими каплями, как растаявший на солнце шоколад. – Ну, то есть, все живы.

Ругер тоскливо вздохнула и провела рукой по лицу, оставляя на коже густые черные полосы.

– Ага. Осталось только Петера в этом убедить. Это, вообще-то, секретная часть работы была. И про нее ты знать не должен.

– Так мы не скажем. Я сейчас подгоню машину и загрузим этого вот в багажник. А Петеру объяснишь, что сама все сделала, пока я за кофе ходил.

– Он заклинанием зафиксирован. Думаешь, существует вариант реальности, в которой ты не заметил в багажнике мужика под заклинанием?

Льюису показалось, что он спит. Мир стал таинственным и нереальным, наполнился прозрачными бесшумными тенями. Все действия, все слова не имели никакого значения, Он, как тюлень, плыл в глубоких водах абсурда, лениво колыхая ластами.

– В багажнике веревка есть. Давай просто свяжем, - Льюис почувствовал сильнейшее желание захихикать и стиснул челюсти, дожидаясь, когда приступ пройдет. – И кстати. Думаю, ты мне должна кое-что объяснить. Насчет всего этого, - широким взмахом он охватил и мужика на земле, и оплавленные стены, и разоренные мусорные баки.

– Справедливо, – Ругер решительно поднялась, отряхивая с куртки расплющенную шкурку банана. – Но ты мне тоже должен. Объяснить.

– Что?

– Насчет окопа. Мне, знаешь ли, до чертиков интересно.

Льюис замолчал. Время тянулось и тянулось, как бесконечная китайская лапша, а Льюис пристально рассматривал мозаику из мусора на асфальте. Гниющие листья салата. Яичная скорлупа. Два чайный пакетика. Коробка из-под салфеток.

– Ладно, - Льюис хлопнул ладонями по коленям и медленно поднялся. Промокшие джинсы с чавканьем отклеились от задницы. – Только без всей этой херни про психологов.

– Идет, - Ругер окинула его оценивающем взглядом. – А ну-ка повернись.

Льюис послушно развернулся тылом, и в спину ему ударил поток горячего воздуха.

– Эй! – Льюис шарахнулся в сторону, наступил ногой на что-то склизкое и чуть не навернулся обратно в грязь. – Что за?..

– Да стой ты спокойно, я же тебя сушу!

Льюис осторожно потрогал джинсы – ткань была сухой, хотя и заскорузлой от грязи.

– Экскуро.

Грязь исчезла.

– Ладно, иди за машиной. Подгоняй сюда. А я пока приберусь.

С сомнением оглядев разоренный проулок, Льюис медленно поковылял к тойоте. Сзади звучало: «Скорджифай, экскуро, репаро, скорджифай». Льюис оглянулся. Целый мусорный бак стоял на идеально чистом асфальте. Оплавленная дыра в стене исчезла. Ругер стояла и внимательно таращилась на кирпичи, и под ее взглядом расколотая штукатурка затягивалась, как полынья во льду.

Тряхнув головой, Льюис выругался и вышел из проулка.