– И насколько все плохо? Так же, как раньше было, лучше или хуже?

Льюис задумался, прислушиваясь к ощущениям.

– Не знаю. Наверное, так же. Дрянь всякая в голову постоянно лезет.

– Какая дрянь? – Делла все еще пыталась анализировать проблему, но уже понимала, что происходящее далеко за границами ее компетенции.

– Разная. Сложно объяснить… - Льюис сцепил пальцы так, что ногти побелели. – Знаешь, игрушка есть такая для малышей – кубик, а в нем фигурные дырочки: квадраты, круги, звездочки всякие. И есть формочки такие же – квадраты, круги.

– Надо засунуть формочку в правильную дырочку, - закивала Делла.

– Точно. Надо подобрать формочку. Но если совать звездочку в ромбик, то нихрена не выйдет. Вот у меня такое со всей окружающей реальностью. Как будто меня туда пихают, а я не пролезаю. Цепляюсь краями, - Льюис посмотрел на Деллу усталыми больными глазами.
– Иногда мне кажется, что проблема в реальности. И тогда я ненавижу реальность. А иногда я думаю, что проблема во мне…

– Поняла, - вздохнула Делла. – Ладно. Давай так: сейчас ты попросишь Петера, чтобы он сварил тебе бальзам. Или я попрошу, если хочешь – вот прямо сегодня, Петер после обеда придет. А потом, когда меня выпустят из этой гробницы, - она пихнула ногой купол, - мы вместе что-нибудь придумаем.

– Нет, - тут же отказался Льюис. – Никакого Петера. Я лучше потерплю.

– Но тебе же хуево!

– Не хуевее, чем всегда. Я полтора года так жил, еще несколько дней потерплю. А что ты собираешься придумывать? – подозрительно прищурился Льюис.

– Пока не знаю, - совершенно искренне ответила Делла. – Может, в полено тебя превращу. Бревнам неведомы депрессии и моральные терзания.

Делла действительно не знала, что тут можно придумать. Петер был совершенно прав: Льюиса надо тащить к целителю. Вот только как это сделать, совершенно непонятно.

Несколько дней Делла пыталась построить схему действий. Она крутила так и эдак, искала аргументы и прикидывала мотивацию, но каждый раз упиралась в тупик. Льюис, живущий в ее воображении, отвергал все предложения, оскорблялся и уходил в закат. Реальный Льюис, вероятно, поступил бы так же.

Перебрав все возможные варианты, Делла всерьез задумалась о том, чтобы шарахнуть Льюиса Империо. Хотя нет, Империо – это слишком категорично. И потом, под заклятием Льюис не сможет получить профессиональную помощь. А если заклятие снять – не захочет.

Может, использовать чары ложной памяти? Создать искусственный эпизод, который послужит побудительным мотивом, а потом убрать. Нет, снова не то. Во-первых, потребуется встроить чужеродный элемент в нестабильную психику, а это чревато. Во-вторых, как это скажется на работе с психокорректором? Что, если искусственное воспоминание станет помехой? Делла совершенно не представляла себе эту сторону целительства.

Лежа в опостылевшей кровати, Делла таращилась в потолок остекленевшим взглядом. Срастающиеся ребра ныли, рубцы чесались, а мозги вскипали от переизбытка интеллектуальной деятельности. Скрипнула дверь. Делла обернулась и уронила челюсть. На пороге стоял Льюис – красный, взъерошенный и в куртке на голое тело.

– Что случилось?! – попытавшись сесть, Делла долбанулась об купол лбом – как будто с разбега впилилась в резиновую стену.

– Твой ротный убит, нет на старших лица... Ты помнишь, надеюсь, что ждет беглеца. Останься в цепи и держись до конца. И жди подкреплений от службы, - механическим голосом сообщил Льюис.

– Что?! Ты ранен? Под заклинанием? Тебя сосулькой по голове прилетело?
– сложив пальцы в знак Самех, Делла наскоро просканировала капсулу. Ни одной дыры, все наглухо запечатано. Вот же суки! – В чем дело?!

– Делла, я проебался.

– Что…

– Я убил О’Коннора, - сказал Льюис и протянул перед собой окровавленные руки. – Это пиздец.

– Как убил?!

– Ножом. Мы поссорились. Я О’Коннору по морде дал, а он схватился за нож. Хотел меня в живот пырнуть, мы сцепились, я вырвал нож, и… и… И убил! Прирезал нахрен, не знаю, как это получилось, я не хотел, не собирался, оно само, блядь, оно само!
– Льюис метался по комнате, судорожно взмахивая руками – закрывал ладонями лицо, стискивал виски, цеплялся пальцами за короткие волосы. Делле невыносимо хотелось поймать его за запястья и зафиксировать, но купол надежно блокировал этот порыв. Как, впрочем, и любой другой.

– Льюис. Льюис! Уилсон, блядь!

Он замер, ошалело моргая голубыми глазами.

– Что?

– Вокруг кровати пентаграмма. Сотри пару линий.

– Каких?

– Да любых. Просто сотри.

Поставленный перед конкретной задачей, Льюис неожиданно успокоился и старательно затер фрагмент пентаграммы.

– Есть. Что дальше?

– Над кроватью амулеты болтаются. Возьми вон тот, голубой в серебряной оправе, и убери из гармоники. Он будет упираться, но ты все равно выдерни.